Лея пожала плечами:
Я не могу расписываться за Гейни… При должном отношении к делу он в состоянии управлять «Салемом». Может быть, на это и рассчитывала бабушка — может быть, она хотела видеть вас с Гейни в тесном союзе? В браке, например.
Под пристальным взглядом Леи Кэролайн вспыхнула.
Лея, он же меня даже толком не знает! Все это какой-то абсурд! Люди не женятся только в угоду семье и ее традициям. Не в наше время!
Да, не женятся, — подтвердила Лея без особого убеждения.
К ним присоединился Гейни. Он был обаятелен — как же иначе, ведь он всегда обаятелен! Когда время подошло к обеду, они отправились в просторную столовую, обставленную прекрасной антикварной мебелью и украшенную картинами. Гейни посадил Кэролайн во главе стола.
О лучшей хозяйке и мечтать нельзя, — галантно заявил он. — Правда, Иоганн?
Да, да. — Рассеянный человек посмотрел на Кэролайн близорукими глазами. — Прелестно. Просто прелестно!
После обеда Иоганн поднялся к себе. Лея последовала за ним.
Голову даю на отсечение, он еще не собрал вещи, а ведь собирается выехать завтра рано утром, — вздохнула она. — Беда с этими учеными.
Останься, Кэрол, — попросил Гейни. — Еще рано. Мы можем выпить кофе на веранде, если не оглохнем от кваканья лягушек.
Они вышли на веранду. Гейни стоял и смотрел, как Кэролайн разливает кофе.
Я знаю парня, который обеими руками вцепился бы в «Салем», если бы мы могли его продать, — сказал он. — Дарвэл Преториус.
Это имя вонзилось в мозг Кэролайн, точно игла.
Даже если бы мы могли продать имение, я все равно не стала бы этого делать. — Гейни подошел ближе, и Кэролайн почувствовала себя неуютно. — Теперь я знаю, Гейни. «Салем» для нас не должен быть просто недвижимостью. Вермееры владели им при жизни трех поколений. Мы — четвертое. Почему бы не заняться плантацией, почему бы не заставить имение приносить прибыль?
Слова настоящего Вермеера, — презрительно процедил Гейни. — Бабушка могла бы гордиться, если бы слышала тебя сейчас. Кэролайн, дорогая, пойми: плантации приносят прибыль не только потому, что над ними ярко светит солнце.
Я готова трудиться в «Салеме».
Правда? Но «вот в чем вопрос», как сказал наш друг Гамлет. Ты действительно хочешь мозолить свои прекрасные пальчики работой или, что гораздо разумнее, предпочитаешь наслаждаться жизнью, пока можешь?
Я не считаю, что работать для того, чтобы обеспечивать себя, — такое уж наказание.
А я считаю. — Некоторое время на веранде царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и кваканьем лягушек у пруда. — Если бы что-нибудь можно было изменить, я бы давно жил, как многие здешние плантаторы. У меня были бы лошади и машины. Ты видела «Йондер-Хилл». Вот как я хотел бы жить!
