— Спасибо, коммерсанты, выручили…
И хотя он сунул Валерке синенькую пятерку вместо трешки, мне не понравилось это незнакомое слово «коммерсант». И тон, которым толстяк произнес это слово, мне тоже не понравился.
Потом худущий старик в тюбетеечке, с выпирающим кадыком тоже выпил стакан из нашего чайника, расплатился и сказал:
— Ай да бакшишники! Из молодых, да ранние. Ну-ну…
— Есть халодная вада са льдом! Каму напица, прохладица вады халодной са льдом?! — не переставая, орал Валерка, и мы двигались вдоль трибун.
Вдруг я больно наткнулся на чье-то острое колено. Кто-то цепко ухватил меня за рукав. Ленька?!
Прямо передо мной сидел на трибуне мой брат. Одной рукой он держал меня, другой — Валерку. Рядом с ним, вплотную, сидел Коля Непряхин.
— Водичку продаете, спикули? — спросил вкрадчиво Ленька. — Вы бы еще травки на Куликовом нащипали для продажи, тоже навар имели бы.
— Пусти, — дернулся Валерка. — Пусти, слышишь?..
Мы оба были невысокого роста, но все же заслонили болельщикам поле. И на Леньку зашикали со всех сторон:
— А ну отпусти малых, жлоб! Чего пристал?
Я выпустил ручку чайника.
— Катись отсюда со своим самоваром. — Ленька пнул Валерку ногой. — А ты садись, — приказал он мне и раздвинул ноги, освобождая для меня место на трибуне.
Когда я примостился, Ленька больно поддал мне кулаком под ребра:
— Ишь, спикуль нашелся…
Я стерпел и промолчал.
А Коля Непряхин сидел и делал вид, будто он вовсе со мной не знаком.
Я покосился на Колю:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, здравствуйте, — ответил мне Коля нехорошим голосом.
А Ленька еще раз поддал кулаком:
— Ишь спикуль…
И снова я терпеливо перенес удар. Мне было стыдно. Особенно перед Колей. Я знал, что такое «спикуль». Спикулями называли тех, кто пользовался тем, что тогда было тяжело, «голодуха», и продавал на Привозе буханку хлеба за пятьдесят рублей, а то и дороже.
Море. На берегу оно шуршит не умолкая, лижет песчаный берег и, конечно, пахнет. Но в Отраде запах у моря такой, что к нему никак не можешь подобрать названия. Свежий, в общем, запах, и все. А вот на Хлебной гавани совсем другое дело. На Хлебной гавани целый набор запахов. Вначале приятный, щекочущий ноздри запах смолы; после, когда ловишь сачком под причалом усатых креветок для наживки и руки тебе обволакивают мохнатые зеленые водоросли, пахнет йодом и старым, размокшим в воде деревом. А когда начинаешь таскать удочкой из воды бычков и белопузую глоську, все пахнет рыбой. Рыбой и морем.
