Ибо после десерта и перед камином (он у меня хоть и вульгарно электрический, но не очень иллюзорный, жечь в нем любовные письма и прочую ненужную бумагу вполне можно) Торригаль повадился дополнять нехватку своих микроэлементов за счет никотина и табачных смол. Я же, находясь радом, портил себе здоровье и лечил нервы безвозмездно.
– Говорят, все мулаточки подались в таксисты, – ответил я. – Изысканный частный извоз – хорошая альтернатива киплинговским рабыням из коробки.
– Что, никак снова твоя литературная шуточка?
– Ага. Не помнишь разве?
Я процитировал:
«Что выбрать лучше – рабство, жены обрыдшей ласки
Или гарем смуглянок по пять десятков в связке?
И каждая – тихоня, и каждая – скромна,
И на своих соперниц не злится ни одна».
– В Скондии гаремов нет, – ответствовал Тор. – Есть только места, где властвует женщина, и другие – где мужчина от нее отдыхает и отрывается по-всякому.
– Как, например, ваш король Ортос с его прописанным на челе лозунгом: «Истинный мужчина должен быть всегда готов к примерному и нелицемерному совокуплению».
– Не язви. Он, разумеется, блядун и потаскун, как все порядочные мужики, но вовсе не скондиец.
– Однако к ним тянется, верно? Этот его наполеоновский разговорчик с готской мадам де Сталь о щедром детском приплоде…
– К ним – то есть к скондийским дамам? Пожалуй. Готиек он любить приучился, тако же и франзонок, но по сути в грош их не ставил. Зато со всем уважением относился к тем, кто его воспитал и по-всякому вскормил. Иначе он вообще бы не попал в ту самую историю.
– Хорошее отношение к франзонкам. Хм… Ты, Тор, чего-то Арманово рвение плохо заценил.
– Ну, он слишком резко гнул свою прямую линию. При дюжине лет разницы меж двумя симпатичными благими идиотами…
– Чертовой дюжине, милый.
– …стоило бы заточить эту страсть в более просторную клетку.
– А то он заточил ее как ножик, что вспарывает кишки изнутри.
– И превратил в вечную болячку. Не дал развиться во что-то благое. Подстрелил шикарного самца в полете.
– Либерал ты хренов. Ведь Хельмут там или не Хельмут, а уж отец и дочка они безусловные, Ортос и эта… Мария Марион Эстрелья. Ясно, между прочим, кто ее воспринимал и крестил – то есть был восприемницей и крестной матерью.
– Да? Не буду спорить, только вот сам Арман знал обо всём не прямо, а понаслышке. И это несмотря на свое очень неплохое положение у Братьев Чистоты.
– Иначе говоря, имеем налицо вранье? Сплетни?
– Милый мой, скондийцы, в отличие от твоего народа, сплетнями не промышляют. Хотя ноги у слуха растут явно оттуда.
