Мы получили приказы зачистить леса, обеспечить безопасность на занятых территориях, а затем оставаться в готовности к броску к Варшаве.
В поисках подходящего командного пункта для эскадрона мой передовой пикет отыскал большой дом посреди леса. Война не затронула его. По моем приходе туда меня радушно встретил немолодой господин, бегло говоривший по-немецки и по-английски. Он был ранее польским послом в Лондоне, а теперь отошел от дел и проводил время в своем поместье. Дом полнился гостями. Один знаменитый пианист и некоторые другие представители сферы искусства бежали из Варшавы с началом войны в надежде отыскать безопасное убежище. Дворецкий проводил меня в гостевую и несколько мрачновато осведомился относительно моего багажа.
После того как я отдал необходимые распоряжения эскадрону и отправил донесение в дивизию, хозяин дома пригласил меня пройтись.
– Знаете, – начал он, – у меня есть один добрый друг, живет километрах в тридцати отсюда. Он женат на немке из Силезии. Я беспокоюсь о них. Не могли ли бы вы выяснить, как у них дела?
В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что немка, жена друга хозяина, приходится мне дальней родственницей. Я вдруг осознал, насколько бессмысленна война, а также и то, что выхода из нее теперь нет. Я обещал все выяснить.
Хозяин привел меня на псарню, где показал мне недавно родившихся ирландских сеттеров. Он привез их мать из Англии. Он взял одного и произнес:
– Могу ли я подарить его вам, чтобы он радовал вас в грустные времена?
Я с радостью принял подарок и окрестил щенка «Сынком». Тем вечером все мы сидели у очага в огромном зале, потолок которого уходил вверх под самую крышу. Пианист наигрывал Шопена, а сквозь музыку прорывались иногда звуки спорадических выстрелов где-то вдали. Я проводил время среди дружелюбных людей в приятной атмосфере в стране, завоевать которую мы пришли.
Я узнал, что самый знаменитый в Польше художник-анималист жил в ближайшем городке, и собрался посетить его на следующий день. Я обожал его работы и попросил у него одну из акварелей, которая бы выражала дух Польши. На следующий вечер он принес мне картину. Я был поражен. На картине на фоне типичного польского ландшафта был изображен пастух, который вел на недоуздке маленькую подраненную лошадку. Картина пережила войну и теперь висит на стене моего дома, напоминая мне о временах трудных, но также и об очень и очень приятных.
В тот же вечер начальник патруля доложил о том, что с другом нашего хозяина все в полном порядке. У него явно свалился с души камень.
