– Этого не объяснишь в двух словах. – После небольшой паузы тихо ответила она.
Мои пальцы мяли сигарету.
– Помнишь, я рассказывал тебе о необычных видениях, которые начались в момент изготовления Nebelа?
– Помню. Но ты ведь счел их бредом. – Не спуская с меня встревоженного взгляда, напомнила Лана.
– Да. – Я согласно кивнул и добавил: – Возможно, я был не прав…
– Возможно?!.. – Теперь в глазах Ланы читалась явная тревога. – Что случилось, Андрей? Ты ведешь себя… странно.
– Я видел сон. Очень детальный, отчетливый сон, больше похожий на явь. – Собравшись с мыслями, ответил я. – И мне кажется, я нашел ему частичное подтверждение. Вот только поверить, да и осмыслить случившееся не могу…
– Так. – Она села напротив. – Расскажи мне, что ты видел?
…
Мой рассказ длился недолго.
Подробно описав события, привидевшиеся во сне, я перешел к предпринятым действиям.
– Понимаешь, чувство, возникшее у меня… – Я поднял взгляд на Лану и осекся.
В ее глазах стояли слезы, затуманенный взор казался бездонным, направленным не на какой-то конкретный предмет, а вглубь себя…
Я умолк на полуслове.
– Лана, ты что?
Ее подбородок предательски дрогнул.
– Ты видел Самуэля… Извини… – Она встала, и, как мне показалось резким, раздраженным движением смахнула слезы, дрожавшие на ресницах, будто разозлилась на внезапное проявление собственной слабости.
– Милая, успокойся.
– Я спокойна. Сейчас все пройдет.
– Почему тебя так задел рассказ? При чем здесь Самуэль? Он лишь плод моего воображения…
– Ты ошибаешься. – Лана уже вполне владела собой, вот только ее голос вдруг стал холодным и незнакомым.
– В чем я ошибаюсь?
– Самуэль не плод твоего воображения.
– А кто он?
– Андрей ты действительно хочешь услышать… – она не решилась произнести слово «правду», справедливо опасаясь моей, мягко говоря, неадекватной реакции.
– Да хочу. Мне непонятно почему ты плачешь?!..
Лана пристально посмотрела на меня и произнесла:
– Я могу тебе все рассказать. Но у нас с тобой будет только одна попытка к взаимопониманию. – Я слушал ее, удивляясь голосу, твердому, с нотками непонятной властности, и в то же время полному горечи.
– Милая, ты не можешь знать Самуэля. – Я вдруг ясно ощутил всю глубину иррациональности возникшей ситуации. Мы что на полном серьезе делили мой глюк?!
– Могу. – Тихо, но твердо произнесла Лана, по прежнему глядя мне в глаза. – Я помню его, Андрюша. Он мой брат. Вернее… он когда-то был моим братом.
– Милая, такого не может быть. Ты это придумала сейчас?
