Первая группа «юнкерсов», пройдя высоко над нами, начала уже бомбить с пикирования. На подходе еще несколько таких групп. Кто им преградит путь? Кустов с Лазаревым исчезли. Куда они могли деваться? А как с бомбардировщиками? Они теперь могут беспрепятственно высыпать свой груз на небольшой кусочек правого берега Днепра, с таким трудом отвоеванного у фашистов. Взгляд скользнул вниз. Берег словно раскололся — отовсюду хлещет огонь. Все в дыму. По черным ворохам гари то и дело прыгают разрывы. Там пекло, и, кажется, все уничтожено.
Вражеские истребители, очевидно опасаясь, что мы помешаем их бомбардировщикам, настойчиво стараются расправиться с нами и прорваться к штурмовикам. Сколько еще мы сможем продержаться? Впереди предстоит самый ответственный этап прикрытия «илов»: они выполнят свою задачу, разорвут «круг» и пойдут домой, вытягиваясь в колонну. В этом строю они наиболее уязвимы. Гитлеровцы только этого и ждут.
Несколько «мессершмиттов» начали украдкой подбираться к нам снизу. Опасаясь, что так они могут кого-нибудь подловить, запрашиваю:
— «Горбатые», скоро ли?
— Кончаем! — слышу спокойный ответ командира штурмовиков. От этого голоса и нам становится легче.
«Илы» разорвали свой «круг» и вытягиваются в колонну. Я жду, что немецкие истребители сейчас бросятся на штурмовиков, и предупреждаю летчиков. Но фашистов точно ураганом подбросило вверх — они в беспорядке рассыпались по небу. Что такое? Не хитрость ли какая? Нет! По ним с высоты ударила пара «яков». Всего только пара. Кто это?
— Не опоздали? — слышу голос Игоря Кустова, который проносится мимо меня и тут же вместе со своим напарником устремляется ввысь на проходящую пару «юнкерсов». Мгновение — и один бомбардировщик взорвался. Оба «яка» с задранными в небо носами потеряли скорость и беспомощно зависли. Пара «фоккеров» бросилась на них. Мы с Тимоновым поспешили на помощь, направив вверх свои машины. Но при этом тоже потеряли скорость. Мой «як» повис. Пока не свалился, скорее стрелять! Может, удастся отогнать «фоккеров». «Фоккеры» отскочили. Но мой истребитель вышел из подчинения, застыл носом в небо, готовый вот-вот рухнуть камнем вниз. Рядом в таком же положении Тимонов. Вижу, как несколько «мессершмиттов» уже несутся на нас. Шурую рулями. Самолет ни с места: потеряна скорость, потеряно и управление. Однако «як» еще по инерции держится в воздухе. Секунда — и он свалится. Мы с Николаем — мишени. Страшно, очень страшно. Тебя расстреливают, у тебя оружие в руках, а ты, как связанный, не можешь защищаться. Это длится какое-то мгновение, но как оно бесконечно!
