— Когда новое обмундирование дадут? В запасном полку говорили, что на фронте сразу получим. А здесь велят ждать зимнего плана.
Глаза полковника остановились на молодом летчике. Гимнастерка на нем была неновая, залатанная.
— Как ваша фамилия? — спросил Герасимов.
— Младший лейтенант Априданидзе.
— Вам-то, товарищ Априданидзе, этого обмундирования вполне хватит до нового: вы бережливы. Смотрите, как аккуратно заштопано. Это я уважаю. А вот есть… — Полковник обвел взглядом присутствующих и, заметив у одного обтрепанные обшлага гимнастерки, сурово сверкнул глазами: — Полюбуйтесь… Самому-то приятно? Или времени нет взять в руки иголку?
— Старая уже, — летчик показал протертые локти.
Полковник резко распахнул полы своего поношенного реглана. Оба колена брюк были заштопаны.
— Видите? Тоже жду зимнего плана. Надо беречь обмундирование! Даже в мирное время никому раньше срока ничего не выдавали. А на войне, значит, можно требовать? — Лицо Николая Семеновича просветлело. Он мягко улыбнулся и сказал: — А знаете что? В поношенной одежонке, честное слово, на фронте как-то жить и воевать сподручней: все свое, родное, притертое, и свободней себя чувствуешь…
Полковник снова взглянул на летчика с дыркой на локте. Тот зарделся, как мак:
— Виноват! Я думал…
— А я думаю, что вы меня поняли, — перебил его комдив.
Резкость полковника мы знали. Но удивительно: она никого не отталкивала. Так он был прям и справедлив.
От его замечания молодой летчик не сник, как иногда бывает при начальственном окрике, а только смутился:
— Понял, товарищ полковник. Исправлюсь.
— А кто сомневается в этом? — Голос Николая Семеновича стал совершенно спокойным. — Раз летчик при замечании смущается и не ест глазами начальство — из такого получится истребитель. Нахальство присуще трусливым людям. Вы же, по всему видно, ребята скромные, толковые. — Вдруг он поинтересовался: — Кому из вас, молодых, уже довелось побывать в бою?
— Я был. Младший лейтенант Хохлов.
— И я. Младший лейтенант Халатян.
— Вот, двое уже, что называется, крещены в огне. — Герасимов тепло посмотрел на них: — Ну как, трудно было?
— Очень, товарищ полковник.
Добрая улыбка скользнула по лицу Николая Семеновича.
— А думаете, из вас получатся мастера воздушного боя?
Летчики стеснительно замолчали.
— Априданидзе, как вы?
— Не знаю. Постараюсь воевать как все, — тихо ответил тот. В глазах его была решимость, явно не соответствующая робкому ответу. Комдив уловил это:
