Он опомнился, разжал пальцы – глаза кинематографиста прямо-таки озарены были ясным, ослепительным, нерассуждающим фанатизмом творческого человека, не видевшего и не знавшего ничего вокруг, кроме невероятно удачной сцены, запечатленной на пленке во всей красе. Бесполезны были тут и любые слова, и даже затрещины…
«Он больной, – вяло подумал Бестужев, покачиваясь с пятки на носок и по-прежнему сожалея об отсутствии водки. – Больной, как всякий творческий человек, они тут все такие, или, по крайней мере, большая часть… и мне пора убираться отсюда, чтобы самому не свихнуться – потому что, вот чудо, мне начинает нравиться это диковинное, суматошное, но чем-то невыразимо привлекательное занятие – производство фильмов… Есть в этом нечто притягательное – теперь, когда я оказался с другой стороны и знаю, как это все делается, да что там, принимаю в нем самое живое участие…»
– Вы были великолепны, Михаил, правда! – захлебывался Сол от избытка эмоций. – Мне исключительно повезло с вами, из вас получится великолепный актер, не сойти мне с этого места!
Бестужев бледно улыбнулся. Злость прошла совершенно: все равно ни Сол, разменявший пятый десяток, ни Курт, только и умевший делать хорошо, что запечатлевать на пленке очередную сцену, ни их чернокожий возница не смогли бы повторить то, что сделал он, – остановить взбесившийся дилижанс. А значит, и сердиться ни на кого не следовало. Ему пришло в голову, что старина Сол, очень возможно, уже настолько путает реальность и ее запечатленное на целлулоидной пленке подобие, что перестал различать жизнь и действо, отнесся ко всему происшедшему как к эффектной сцене, и не более того…
– Как эффектно все выглядело! – не мог уняться Сол. – Что, она все еще плачет? Бедная девочка сильно расстроилась?
– Я полагаю, так оно и есть, – мрачно сказал Бестужев.
– Ну, что делать, придется возвращаться в город, я же не бездушный человек, я понимаю, что тут можно и расстроиться… Но как только она поймет, до чего удачная сцена получилась, перестанет кукситься, точно вам говорю! Она настоящая актриса! А настоящий актер – это тот, кто все происходящее вокруг него рассматривает исключительно с одной точки: насколько это пойдет на пользу искусству. Она именно такая.
– Сомневаюсь что-то… – проворчал Бестужев.
Улыбчиво покосившись на него, Сол решительными шагами направился к Лили – она уже поднялась на ноги, стояла, цепляясь за одного из мексиканцев, неуклюже пытавшегося бормотать какие-то слова утешения. Подняла глаза:
