Но разбойник — вне закона. Так что скажи я правду — и был бы весь в шоколаде. Конечно, князь не поверил бы мне на слово, послал за свидетелями.
Но свидетели, пусть и далеко, однако были. И наверняка подтвердили бы мою версию, тем узаконив мое право владеть собственностью дружинника Главы. Покойного, надо полагать.
Но я совсем не знал местных обычаев. И облажался.
— Раздевайся, — процедил князь.
— Зачем?
Вызвать его, что ли, на поединок?
Глупый вопрос. Глупая мысль. Вокруг — с десяток вооруженных людей. Стоят грамотно — и дистанцию соблюдают, и атаковать в любой момент могут. А чуть в стороне я вдобавок углядел двух стрелков с поднятыми луками. Стрелы наложены. Остается только натянуть и отпустить тетиву.
Кстати, это только в глупых фильмах стрелки стоят с натянутыми тетивами. Полный идиотизм. Все равно как если бы штангист перед рывком держал штангу не на полу, а на вытянутых руках. Кто сомневается, может подержать внатяг обычный спортивный лук хотя бы полминуты. А ведь боевой — вдвое мощнее. Да и зачем держать тетиву внатяг? Меткость обеспечивают твердость левой руки и правильная стойка.
Стойки у этих стрелков были правильные, а руки тверды, как железные штанги.
Так что вопросы здесь, к сожалению, задаю не я. И здесь не чемпионат по фехтованию, а грубая средневековая реальность.
Пришлось раздеваться.
Очень унизительная процедура. Но эти сволочи как раз и хотели меня унизить. И заставили снять все.
Я стоял в чем мать родила, кипел от бешенства, но изо всех сил держал себя в руках. Понимал, что князь — в своем праве. Праве сильного. Мог бы и убить, если б захотел.
— Теперь пошел прочь! — рявкнул Водимир.
И я пошел. Под гогот дружинников — к воротам. Больше всего мне хотелось бы кого-нибудь вздуть. Желательно — самого князя. То, что это несбыточная мечта, я отлично понимал. Тем обиднее.
Может, из-за этой обиды я сделал еще одну ошибку. Уже в воротах повернулся и, перекрывая гогот весельчаков, гаркнул во все горло:
— Эй, князь! Водимир! Я еще вернусь! И ты очень пожалеешь о том, что меня ограбил!
Хохот смолк, как отрезало.
Водимир нахмурился… Но тут же сообразил, как сохранить лицо, усмехнулся и кивнул двум парням, что сопровождали меня от корчмы.
— Ну-ка поучите чужина вежливости!
Отроки, как борзые, сорвались с места и кинулись ко мне. Тут уж и я сообразил, что зря распустил язык. Даже если мне и удастся совладать с ними — голышом, то остальная братия вряд ли отнесется к этому равнодушно. Лучше уж быть просто голым, чем голым и избитым.
