Впрочем, на то, что хотя бы один из эсминцев выделят ему для постановки мин или их переброски в тыловые северокорейские базы, Алексей не рассчитывая совершенно – не таким все же он был наивным. Везти военную контрабанду настолько внаглую, означало бы прямое и непосредственное вступление в войну в отчаянно невыгодный для страны момент. Стандартным, классическим путем: отслеживающие каждое движение советских боевых кораблей сторожевики, эсминцы и крейсера американцев или британцев – да пусть даже таиландцев! – могут рискнуть потребовать досмотра. Их логично пошлют туда, куда посылать в таких случаях положено, поскольку попытка досмотреть или преградить путь боевому кораблю есть casus belli. Последует обмен залпами – после чего те, кому повезет уцелеть, расползутся по своим базам и начнется новая большая война. Которая, собственно, стоит на их пороге уже не первый месяц.
Нужно ли это сейчас Советскому Союзу? Вероятнее всего – нет. Потому что страна только-только оправилась от предыдущей выигранной войны, и начинать новую в год, когда на каждый закладываемый в Ленинграде или Владивостоке киль приходится по три-четыре закладываемых в глубине страны сталелитейных, сталепрокатных или химических завода, ей нет никакого резона. На новую войну сейчас не хватит ни средств, ни валового национального продукта, ни моральных сил рвущихся из нищеты и горя людей. Значит, надо тянуть время, делая при этом такое выражение лица, чтобы сигнальщики на мостиках вражеских кораблей обмирали от страха, разглядывая сквозь стелющуюся над водой дымку развернутые башни «Москвы» и тихоокеанских «Максимов Горьких». Кто, мол, знает, что этим ненормальным русским может прийти в голову… А учитывая, что командующий советской эскадрой в настоящий момент – это вообще украинец, причем с отлично знакомой им фамилией Москаленко, – то и слегка подрагивая икроножными мышцами, если и не от страха, то хотя бы от разумной настороженности.
А пока война будет делом северокорейцев и китайских добровольцев, равно как и нескольких направленных на флот военных советников от великого северного соседа.
Торопливо шагая в сторону пристани, Алексей улыбался, представлял себе, как станет спрашивать занятых матросов о командире ошвартовавшегося минзага без помощи переводчика Ли, помогая себе жестами и гримасами. Он полагал, что найдет того либо на самом кунгасе, либо, скорее, отогревающегося чаем или обедом в одном из ближайших приспособленных для этого домиков. Можно было надеяться, что одного выражения лица молодого офицера хватит ему, чтобы понять, насколько точно тот выставил мины в указанном ему районе. Даже если на них не подорвется ни одна баржа лисынмановцев – лиха беда начало. Заставивший поверить в свои силы флагманского минера ВМФ капитан-лейтенант Вдовый в сочетании с вводимыми в строй малыми минзагами и переоборудованными для постановки мин кунгасами, их тренируемыми командами, а главное, все более значимым потоком доставляемых в передовые военно-морские базы мин – все это вместе взятое может стоить для хода войны больше, чем лишняя бригада торпедных катеров, спешно доукомплектовываемая во Владивостоке, чтобы заменить уходящие на формирование «второй эскадры» крупные корабли.
