В течение нескольких следующих дней поступившее в роту «Д» пополнение вполне ассимилировалось. Новоприбывшие бойцы пообтерлись и постепенно перестали смотреть вокруг с тем смешанным выражением испуга и любопытства, которое всегда отличает молодых солдат. Окончательно статус рядового Спрюса утвердило занятие на батальонном стрельбище, располагавшемся милях в пяти или шести к югу. Форсированный марш в полной выкладке – это всегда не сахар, а уж на таком морозе – тем более. Тем не менее, 1-й взвод совершил его в отличном темпе и слитно, как один сапог, подтвердив самим себе неизменно отличный уровень подготовки американской пехоты. Стрелковые упражнения также были обычными: по 60 патронов на человека, грудная мишень на 50 ярдов из положения стоя, грудная мишень на 100 ярдов из положения лежа, «пулеметное гнездо» на 150 ярдов. Отстрелявшись, взвод построился и почти немедленно перешел на бег, подгоняемый ругательствами своего командира. Пристроившись к солдатам первого отделения, Мэтью побежал было вместе со всеми, но приказ первого лейтенанта, исполняющего обязанности командира роты, выдернул его из общего строя. Остановившись, он проводил окутанную снежной моросью удаляющуюся колонну недоуменным взглядом, прежде чем подбежать к первому лейтенанту и застыть в ожидании приказаний.
– Неплохо отстрелялись, – заметил ротный, глядя на часы. Было где-то восемь утра, и до того, как до стрельбища доберется 2-й взвод, смененный на позициях 1-м, у них было, наверное, еще почти два часа. – Хочешь еще?
Стрелять Мэтью хотелось не слишком, потому что стрельбище было оборудовано плохо, и вместо соломенных матов на огневом рубеже лежали просто доски, брошенные на промерзшую землю. Лежать на них было неприятно, и, даже изо всех сил концентрируясь на стрельбе, чтобы не ударить лицом в грязь, он все равно ощущал, как мерзнет. В то же время, по его представлению, ни один «настоящий» снайпер никогда не стал бы отказываться от дополнительного упражнения, поэтому он сказал «Да».
Хмыкнув, и.о. командира роты поднял с земли многократно простреленную и исцарапанную каску с намалеванной на налобнике красной звездочкой, а потом снял свою собственную каску стандартного образца. Держа последнюю в руках, он стащил с нее потертую покрышку серого цвета и натянул ее на каску убитого когда-то китайца или северокорейца. Даже это само по себе вызвало у Мэтью очередной укол удивления – на тех плакатах, которые им показывали в учебном лагере, все коммунисты носили исключительно меховые шапки или просто кепи, касок не было ни у одного.
