– Ни разу после вступления США в полномасштабную войну я не верил, что Ким Ир Сену удастся добиться победы. Хотя, конечно, начало было обнадеживающим…
Он снова помолчал и с отсутствующим видом посмотрел на свою свободную ладонь.
– Мы с вами и не слишком пытались помогать корейцам побеждать в этой войне, мы пытались хоть чуть-чуть помочь им обороняться. Но иногда мне казалось, что у них нет другого выхода, кроме как победить. Это, товарищ Разуваев, просто грустно.
Произнесенное слово было настолько необычным для этого кабинета, что генерал моргнул, и только многолетняя, въевшаяся уже в душу привычка к самоконтролю помогла ему не приподнять брови. К счастью, даже при том, что последняя фраза Сталина была обращена непосредственно к нему, сам Вождь в эту секунду находился метрах в шести или семи, лицом к висящей на стене карте, занавешенной сейчас широким белым полотнищем, и благодаря этому ничего не заметил.
– Я признаю, что мне сложно предугадать, что именно выберут американцы в качестве выхода из ситуации, в которую они сами себя загнали. Многие, а то и просто все возможные варианты мы с вами сегодня если не обсудили, то по крайней мере упомянули. Хоть какой-то худой, рваный мир в результате этих очередных дурацких переговоров в Паньмуньчжоне. Или – введение в войну уже не экспедиционных корпусов, а полностью развернутых армий всех участников конфликта. Как вариант – всех без, скажем, Греции и Турции. Всех с Турцией, но без Франции. – Сталин усмехнулся в свои седые усы. – Или без Абиссинии. Полномасштабное вторжение – уже под своими собственными флагами, а не под тряпкой ООН. Удар в основание Корейского полуострова. Высадка в район Шанхая. Высадка в район Находки и Владивостока. В район устья Тумыня, с выходом к Амурску и Хабаровску. Атомный удар по нашим группировкам в Европе. Развертывание на пространстве от Лиссабона до Кагосимы полномасштабной химической и биологической войны, на фоне которой 38-я параллель покажется нам счастливым детским праздником. И все это – на заднем плане того, что мы общими усилиями дожжем остатки Европы, и государства американского континента останутся единственными участниками всего этого, оставшимися не затронутыми новой чумой и вонью от миллионов разлагающихся тел, которые почти некому будет убирать. Попробуйте представить себе именно такое развитие этой ситуации, товарищ Разуваев. И скажите мне, что этого быть не может. Что каких-то девять с лишним миллионов убитых корейцев – хорошая плата за то, чтобы ничего этого не было.
