Взгляд Ивана зацепил несколько свежих воронок, скользнул по громадным тушам звероящеров, вокруг которых галдели стаи стервятников. Ночью он слышал короткие отрывистые очереди автоматических орудий и теперь не удивился открывшемуся зрелищу, вид воронок лишь напомнил ему о том, что до слияния двух биосфер еще очень далеко. Не так много у людей сил и средств, чтобы вести глобальное освоение больших участков поверхности, да и к чему? Колония малочисленна, места в долине хватает и для комфортного проживания, и для выращивания необходимых пищевых культур, так какой смысл враждовать с исконной биосферой, пытаясь отвоевать у джунглей не нужные пока гектары?
Думая об этом, Иван подошел к небольшой постройке, наполовину заглубленной в грунт.
Открыв двери, он оказался в прохладном помещении склада. Здесь имелась вся необходимая экипировка для выхода за пределы терраформированной зоны, даже небольшой одноместный вездеход с герметичной кабиной.
Съезжу, проверю станции биологического контроля, – решил Иван, не изменяя привычке по возможности совмещать приятное с полезным.
* * *
За границей зоны ассимиляции начинались джунгли. Раньше они стояли плотной стеной, подступая к месту посадки, но теперь из-за постоянного прессинга расширяющейся площади экспансивного распространения земных микроорганизмов граница чуждой растительности отступила и начиналась редколесьем.
Шайгалов вел вездеход по знакомой просеке, проложенной кибермеханизмами. Сеть "лесных" дорог приходилось постоянно обновлять, джунгли не терпели свободных пространств, заполняя вырубки с удивительной скоростью.
Станции биологического контроля были расположены в глубине труднопроходимого лесного массива, где влияние земных форм жизни сходило на нет.
Проверять их следовало постоянно – плотная стена растительности блокировала связь, а тянуть кабели казалось занятием бессмысленным – жизнь в глубинах влажного тропического леса кипела не только на земле, но и под ней, так что надежной защиты для информационных каналов здесь не существовало в принципе. Чем постоянно искать и устранять прорывы, проще было периодически посещать точки дислокации полевых лабораторий, снимая собранные анализаторами данные.
Для Шайгалова подобная вылазка являлась отдыхом. В последние месяцы Иван внезапно начал ощущать себя стариком. Сначала он гнал прочь обострившееся чувство возраста, резонно напоминая самому себе, что пятьдесят лет – это еще не старость, но аутотренинг не помогал. Глядя на своих бывших подчиненных, которым было по двадцать – двадцать пять лет, он почему-то продолжал чувствовать себя стариком.
