Фигура на берегу, скорчившаяся под кустами, зашевелилась.
— Эй, вы куда? — Голос говорившего был слаб, надтреснут.
Тот, кто стрелял в киборгов, добрел до берега, остановился подле упавшего под кустами человека и небрежным ударом ноги перевернул его на спину.
— Тебя, падла, тоже кончить? — хрипло, с придыхом осведомился он и добавил: — Чтоб не мучился, доходяга, а?
В плотном сумраке ночи было невозможно различить черты лица лежащего на земле человека, был слышен лишь его слабый голос:
— Вы погибнете… Мы должны держаться вместе, чтобы выжить… разве непонятно… — Произнеся это, он зашелся долгим мучительным кашлем.
— Ну-ну… — Стоявший над ним уголовник покачал головой. — Ты и так сдохнешь, со мной или без меня. Нам не по пути…
С этими словами две фигуры скрылись в плотной тьме, удаляясь в том направлении, откуда по модулю вели огонь зенитные батареи комплекса планетарной обороны.
Брошенный ими человек немного полежал, пытаясь отдышаться после приступа изматывающего кашля, потом с трудом встал, выпрямился и, шатаясь, побрел назад, к модулю, из распахнутого люка которого по-прежнему пробивался неяркий рассеянный свет.
Холодный, промозглый рассвет занимался над болотами.
Над окнами черной стоячей воды поплыли полосы зыбкого тумана. В тишине из зарослей кустарника доносился утренний плач-песня какой-то пичуги.
Холод и сырость пробирали до самых костей. Из-за них не было никакой возможности спать. Отец Павел, который лежал, сотрясаясь от болезненного озноба под влажным одеялом, не выдержав, сел. Посмотрев по сторонам, он увидел Лепетова, который дежурил на краю прогалины.
Рядом с ним на корточках сидел один из их спутников и курил, закрывая ладонью огонек сигареты. Сизый сладковатый дым плыл в стылом воздухе, смешиваясь с туманными полосами испарений.
Гнедышев потянул носом воздух, и у него во рту, где было сухо и противно после полубессонной ночи, вдруг клубком свернулась слюна, и мышцу под языком свело от сладковатого запаха табачного дыма.
Откинув влажное, отяжелевшее от сырости одеяло, он встал, шумно втянув в себя стылый утренний воздух, потянулся, сделал несколько энергичных махов руками и, почувствовав, как от резких движений кровь снова побежала по жилам, подошел к импровизированному наблюдательному пункту.
Лепетов покосился на него, кивнул, приветствуя, и снова обернулся к прорехе в ветвях, пытливо высматривая что-то на той стороне болот.
— Дайте закурить, Олег… — попросил Гнедышев.
