— Вы собираете силы для обороны Солнечной системы? — едва контролируя охватившую его дрожь, спросил Вячеслав Андреевич.
— Да. Все силы, какие есть, — ответил Табанов.
— Но тогда… — Волкошин растерялся на миг, отлично представляя, что основными силами, которыми на данный момент располагала Земля, было неисчислимое множество произведенных за последнее десятилетие боевых кибернетических машин, в корне отличающихся от людей прежде всего полным отсутствием каких-либо моральных ограничений… К тому же они обладали невероятной технологической живучестью, вкупе с безумной, превышающей все мыслимые потребности боевой мощью.
— Тогда это будет последней битвой для всего человечества, — глухо подытожил свои мысли Волкошин.
— Не знаю… — откровенно сознался Табанов. — Да, вы правы, ситуация доведена до абсурда. Мощь боевых кибернетических механизмов такова, что исход их столкновения в границах Солнечной системы непредсказуем. Битва за Землю может попросту уничтожить Человечество, оставив разрозненные очаги популяций на иных мирах. Я не могу остановить маховик войны, будь я трижды адмирал и десять раз командующий, но в моих силах предотвратить катастрофу.
— Каким образом? — недоверчиво спросил Волкошин.
— Я своим приказом могу вывести из состава флота до пятидесяти процентов кибернетических систем. Но я должен компенсировать их списание.
— Чем? — мгновенно насторожился Вячеслав Андреевич.
— Не чем, а кем, — поправил его Табанов. — Людьми, — пояснил он. — Последний резерв должен состоять из людей. Если в битве за Землю с нашей стороны будут принимать участие машины, то, по прогнозам аналитиков, они уцелеют и победят. Но в том случае, если заменить их людьми, Земля неизбежно падет под ударом превосходящих сил флота Колоний и вместе с этим закончится война. Выживет часть защитников, и это уже будет благо.
В глазах Волкошина застыл ледяной ужас.
— Вы не просто безумец, адмирал, — глухо произнес он. — Вы маньяк…
— Нет, — покачал головой Табанов. — Вы в равной степени безумны, если среди царящего вокруг ада продолжаете верить в идеи гуманизма. Их нет. Новые поколения родились под гнетом войны, в сердцах людей живет страх, наполовину разбавленный ненавистью, война превратилась не в осмысленные действия, а в стихийное бедствие, в пожар, который полыхает вне зависимости от воли отдельных индивидов. Я смотрю в глаза реальности, и по большому счету мне все равно, кто прав, а кто виноват. На мне лежит бремя, которое я буду нести до конца. Это бремя — защита Земли. По последним разведданным, флот Свободных Колоний готовит решающий, сокрушительный, по их мнению, удар, который будет направлен в самое сердце Альянса, — по Земле, прародине Человечества. Это произойдет через год или два, но не позже. А теперь думайте, док, — в составе моего флота три миллиона кибернетических механизмов. Это боевые машины класса «Одиночка» — система установлена как на сервмеханизмах класса «шагающий», так и на космических истребителях. Колонии обладают неизмеримо меньшей технической мощью, их главный потенциал — люди. Как вы справедливо заметили, молодые люди в возрасте семнадцати-восемнадцати лет. Если битва состоится при данном раскладе сил, то машины, оснащенные пакетом программ независимого поведения, сотрут в пыль флот Колоний, и тогда война выйдет в иную стадию, — люди отойдут на второй план, а машины подхватят инициативу, и пожар вспыхнет с новой силой.
