– На Кавказе многие голодают, но щеголяют в дорогой «гурде».
– Да, но у него ещё дом один из лучших в Гунибе, и вклады в банке на тридцать тысяч! А живёт на жалование; никакого наследства не получал.
– Может быть обычное мздоимство. В здешней военной администрации пеш-кеш[44] обычное дело, к сожалению.
– Может быть. Но и турецкое золото нельзя исключать. Мы с тобой должны прикрывать друг другу спину на протяжении всего похода. Ты мои вторые глаза и уши: наблюдай и будь всегда начеку. Теперь иди. Постарайся уснуть. Завтра последний день на сборы, а послезавтра уже выступаем.
И вытолкал Лыкова на улицу.
Была уже полночь. На ясном небе ярко и чисто грели звёзды. В тишине стрекотали первые цикады, где-то ревел жеребец, шумела далёкая река. Перенесённое волнение теперь дало о себе знать: в висках у Алексея стучало, кровь прилила к голове. Если бы Печелау не угадал его мыслей и не явился прикрыть, лежал бы он в той биллиардной с простреленной головой… Бедная Варенька так бы убивалась! Нет, надо становиться осторожнее, сдержаннее. Но зато Раковников в аду, и бедный надзиратель Кузнецов наконец отомщён.
Что значит Кавказ! Полицмейстер Иенсен примчался на выстрелы, арестовал Тер-Варданяна и Пашку Тёмкина, опечатал их притон и, довольный, уехал. В столице убийство трёх бандитов при задержании стало бы поводом для строгого расследования: не была ли превышена разумная самооборона? А Иенсен поблагодарил коллежского асессора. Сказал даже, что тот показал выучку. Лыков ответил, что настоящую выучку продемонстрировал губернский секретарь Печелау. Отблагодарить бы человека, да как за такое отблагодаришь? И некогда – они уезжают.
Лыков вспомнил откровение Таубе. Вот новость! Они с Виктором будут в диких горах в роли живца. Как убережёшься, если враг внутри отряда? Доля секунды, и полетишь в пропасть с пулей в спине… В Петербурге промолчали, господа разведчики, а здесь уже пришлось открыться. Ну, и что? Неужели он бы бросил баронищу одного? Конечно, пошёл бы. Вот и ладно. Витьку я в обиду не дам, подумал Алексей, как и он меня; порвём шпионов на части! И с этой мыслью улёгся спать.
Утром следующего дня сыщик встал свежий и отдохнувший. День предназначался на сборы. Револьвер Алексей привёз с собой. Шашку он решил в горы не брать: только стесняет движение, а нужна бывает редко. В полковом арсенале Лыков выбрал себе «бердану» № 2 и пристрелял её в тире. Испытал новые подсумки образца 82-го года. Они оказались удобными, и сыщик подвесил их на ремень, заложив внутрь сорок патронов. Ещё двести зарядов аккуратно завернул в промасляную бумагу и убрал в сухарный мешок из непромокаемой парусины. Прочее уставное снаряжение брать не стал, прихватил только водоносную баклагу и медный котелок.
