— А если я скажу «нет»? — Девушка прикрыла рукой вырез халата.
— Но вы этого не скажете, правда? Вы быстро учитесь.
Он рассматривал ее с ленивым восхищением: светлые ниспадающие волосы, большие испуганные глаза янтарного цвета, золотистая чистая кожа, лишенная косметики, нежный рот с припухшей нижней губой. Его взгляд задержался на ее шее, где неустанно пульсировала жилка.
— Ну же, пейте, — приказал он. — Я не уйду, пока вы этого не сделаете. А вы как раз этого и хотите, не так ли?
— Хочу. Чтобы вы ушли, — дерзко ответила она и залпом выпила содержимое бокала, почти не подавившись.
Бретт улыбнулся. Это была настоящая улыбка, осветившая его глаза и разительно изменившая суровое лицо.
— Отправляйтесь в постель, дитя. Вы нуждаетесь в хорошем ночном отдыхе, чтобы накопить сил для завтрашнего дня.
Она быстро взглянула ему в глаза:
— Что, черт возьми, вы хотите сказать?
— Ничего, моя милая, — тихо сказал он, не отводя от нее глаз.
Дана нежно зарделась, и он слегка улыбнулся.
— До завтра, мисс Грегори, спокойной ночи, — с насмешливой учтивостью сказал он и ушел.
Дана ошарашенно стояла в неподвижности несколько минут, гадая, что же он замышляет на самом деле.
Утром за столом царило молчание. После того как прошло первое оцепенение, Слоан Грегори выпрямился на стуле и посмотрел на своего гостя холодными голубыми глазами.
— Но что заставило тебя отложить свое предложение до сегодняшнего дня, Кантрелл?
Бретт спокойно встретил его пристальный взгляд.
— А ты предложил бы мне остаться, если бы я сказал об этом в первый же день?
— Наверное, нет, — признался Слоан. — Мне очень не хочется говорить это, но я в тебе разочарован, горько разочарован. Мне следовало бы сразу догадаться, что у тебя есть определенный интерес и что ты связан с конюшней Рэнкайна. Это в корне бы изменило дело. А я тебе абсолютно доверял, мой мальчик.
Под загаром цвета тикового дерева на лице Бретта проступила бледность.
— Будь честен, Слоан, разве я сказал тебе хоть одно лживое слово?
— Но вы нам не сказали правды! — горячо воскликнула девушка.
— Не вмешивайтесь, Дана, — предостерег ее Бретт.
— Да, не вмешивайся, — повторил отец, подтверждая ее мнение, что мужчины всегда действуют заодно.
Бретт оперся локтями о стол и подался вперед, собрав всю свою силу убеждения в пристальном взгляде.
— Признаюсь, я был под влиянием мнения о тебе Тода. А почему нет? Я шесть лет прожил за границей, последние три года из них — в Штатах. Сам знаешь, что Тод был человеком честным и прямым. Единственной его ошибкой было то, что он подозревал тебя в нечестной игре. К несчастью, у него не хватило времени понять свою неправоту. У него всегда пошаливало сердце. Твое честное имя и репутация были для меня основаны лишь на людской молве — я ведь не был знаком с тобой лично. Теперь я могу сказать, если это будет иметь хоть какое-то значение, что я совершенно убежден: тебе можно доверять безоговорочно.
