Еще рыбаки объяснили, что сегодня был прекрасный улов, потому что море поднялось высоко, и что в дни, когда на нем бывает сильный отлив, рыба ловится гораздо хуже.
После завтрака мы с Юлькой и Джеймсом поехали посмотреть, что интересного в округе перед скорым Рождеством. На клумбах замечаем недавно посаженные кустики с верхними листьями ярко-красного цвета, а на центральном круге в Эстепоне из них сооружен большущий конус. Получилось очень даже забавно – живая новогодняя елка, якобы цветущая красными цветами…
В церкви Эстепоны устроены миниатюрные сцены Рождества с фигурками людей, со всем их скарбом и домашними животными, с костерками (подсвеченными электричеством) и даже крошечным кузнецом, методично набивающим лошадке подкову. А еще там сделаны маленькие водопадики, взаправду крутящие мельничные колесики, и много чего еще – ну просто произведение искусства!
В соседней же деревне на центральной площади Рождество изображали манекены в рост человека, а рядом бегали настоящие куры, был привязан живой ослик, и даже горел взаправдашний костер. Поблизости ошивался охранник, и из громкоговорителей по всей деревне раздавалась музыка. Мне так она чем-то напомнила демонстрации советских времен.
Едем после всего этого домой и слышим по радио, как вместо музыки и новостей диктор очень серьезным голосом начитывает цифры – довольно долго и безо всяких комментариев. Звучит это как важная шифровка в военное время, и мы ничего не можем понять. А потом оказывается, что это просто результаты лотереи по радио передают.
Днем к нам зашла на бокал вина соседка Мари-Пепа. Мы упомянули про лотерею, и она удивилась: “Как, разве вы еще не купили билет?” Выяснилось, что испанцы если и не играют регулярно, то уж раз в год, под Рождество, обязательно должны купить довольно дорогой билет национальной лотереи. Правда, суетиться и покупать его надо было заранее. “Билетов на всех обычно не хватает. Похоже, в этом году вы уже все прозевали!” – с сожалением говорит она. А я вспоминаю, что лотерейные киоски попадаются тут повсюду, часто билеты продают инвалиды всех мастей, а иногда по ресторанам их разносят и обычные торговцы. Похоже, это тут серьезный бизнес.
Сидим на террасе, попиваем вино, которое Мари-Пепа принесла с собой, и обсуждаем, что Испания – католическая страна, но отношение к церкви здесь непростое. Она всегда была очень сильна и, вероятно, несколько пережала в прошлом, поэтому во время гражданской войны в 30-х годах поубивали много священников, монахов и монахинь. А после, при Франко, католичество поощрялось и имело большое влияние и в образовании, и в обычной жизни. Сейчас же многие с удовольствием объявляют себя атеистами. “Прямо как в России после перестройки, – говорю я, – только ровно наоборот!” А Мари-Пепа уточняет, что процент людей, считающих себя католиками, в Испании падает и что за десять лет он уменьшился с восьмидесяти до семидесяти трех.
