После этого он съел огурец сам».
И. Ильф, Е. Петров. «Золотой теленок»
Строго говоря, я как-то не интересовался Березовским – таких много, но разных фактов его деятельности, волей-неволей, узнал много. И теперь меня умиляет количество дифирамбов, которые поются на смерть этого вора и предателя. Он получается каким-то гением, невиданного ума человеком, и хорошо бы, если бы так писали только евреи, но ведь и уважаемый мною Виктор Алкснис в статье «Свободной прессы» под названием «Смерть профессора Мориарти» отвечает на вопрос о Березовском так: «Это был очень интересный человек. Видно было, что это очень умный человек, который обладает колоссальной волей. Он имел харизму и умел нравиться окружающим».
Ну какой Мориарти?? Украл у России большой огурец, да и тот у него забрали. Это типичный Паниковский, присосавшийся к Ельцину, по глупости спутав пьяного Борьку с Остапом Бендером. А что касается харизмы, то какой же мошенник без харизмы?
Еще один талант из «Огонька» восхищается логикой Березовского: «Уже в эмиграции в Лондоне Березовского пригласили в прямой эфир на BBC1, в программу breakfast, где, после проходного разговора о законодательной неразберихе и чехарде, царившей в России после развала СССР, задали вопрос-ловушку: «Сколько раз вам, Борис, пришлось тогда нарушить закон?» Ответ, хоть и на плохом английском, последовал молниеносно: «Ни разу! И я доказал это здесь, в Англии, перед судом. Вы не доверяете вашему суду? Ведущий поперхнулся, и я его понимаю».
Блин! Это логика?? Это хуцпа! И при чем тут британский суд? Это же ответ Паникоского на вопрос Шуры Балаганова
«Паниковский не стал мешкать.
- Поезжайте в Киев! - сказал он неожиданно. – И тогда вы поймете, что я прав. Обязательно поезжайте в Киев.
- Какой там Киев? - пробормотал Шура. - Почему?
- Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Спросите.
- Что вы пристаете? - хмуро спросил Балаганов.
- Нет, вы спросите! - требовал Паниковский. - Поезжайте и спросите. И вам скажут, что до революции Паниковский был слепым. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети лейтенанта Шмидта, как вы думаете? Ведь я был богатый человек. У меня была семья и на столе никелированный самовар. А что меня кормило? Синие очки и палочка.
Он вынул из кармана картонный футляр, оклеенный черной бумагой в тусклых серебряных звездочках, и показал синие очки.
- Вот этими очками, - сказал он со вздохом, - я кормился много лет. Я выходил в очках и с палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало часов, если у него были часы, или бумажника. Некоторые носили с собой бумажники.
