— Если бы не Попокатепетль… — защищался Тик.
— А как же насчет Парижа? — вскинулся классный руководитель.
— Тут я виноват… Но знаете… Это тоже из-за Попокатепетля… Не будь он одним из самых…
Директор небрежным жестом предложил ему покинуть зал. Но парнишка успел все же услышать его последние слова, обращенные к новичку:
— Как же вы, почтенный, умудрились именно Попокатепетль исковеркать? Не могли найти во всей Америке гору помельче?
Сегодня Тик снова надел праздничный костюм. Причиной тому была девушка в белом…
По дороге домой Мария немного успокоилась. Но ей было очень обидно, что все получилось так глупо. В словах девушки, которые ее так возмутили — «но мы ведь незнакомы», — было скорее удивление, чем упрек или пренебрежение. Рано утром Мария разбудила Тика и попросила под любым предлогом проникнуть в дом Лауры, извиниться перед ней от ее имени и предложить где-нибудь встретиться. А чтобы и на этот раз не попасть впросак, Тик надел праздничный костюм.
Был почти полдень, когда он подошел к дому девушки. Выглядел он столь внушительно, что даже злющая псина на дворе не узнала в нем вчерашнего обидчика. Увидев на крыльце старуху, хозяйку дома, Тик нисколько не растерялся. Очень вежливо, как и подобает такому благовоспитанному мальчику, он сказал:
— Добрый день… Я хотел бы передать одну просьбу…
Но тут же в растерянности умолк: старуха плакала.
Тик хотел было незаметно улизнуть. Но вид его и вежливость произвели, очевидно, самое благоприятное впечатление на женщину: раздался тихий, почти просительный голос:
— Войди, сынок, войди… Кого ты ищешь?
Тик поднялся на крыльцо, поцеловал старухе руку и ответил:
— Девушку… то есть Лауру…
При этих словах у старухи снова потекли слезы.
— Теперь я и ее потеряла… Уехала… Сбежала… Опять я одна-одинешенька… Я ее не поняла, а она — меня…
Тик от неожиданности поперхнулся. Но он все еще не мог взять в толк слова старухи.
— Моя сестра хотела… — начал он снова.
— Уехала, — продолжала старуха. — Сбежала… Письмо оставила…
Сердце чирешара тревожно сжалось. А вдруг правда?
— Словно какой-то рок преследует нашу семью… — жаловалась старуха. — Только в горах, среди развалин и диких зверей они находят себе успокоение… Господи, владыка небесный! В ее возрасте отправляться одной… А мне так хотелось, чтобы рядом со мной была живая душа… Вот я и держала ее дома, около себя…
Горе старухи было так велико, что она делилась им с первым встречным. Тем более что мальчик слушал ее с таким неподдельным сочувствием. Она достала сложенный листок бумаги и стала тихо его перечитывать:
