— Например, я заплатила за неделю твоего пребывания на курорте, — продолжает будущая свекровь, вытирая глаза платком, который протягивает ей сын, — а ты отказалась ехать.
Я поражена ее наглостью. Это был не курорт, а настоящий концлагерь. Там мне предстояло — цитирую Корделию — «согнать лишний жир, потому что кому приятно смотреть на толстую невесту». Разумеется, она не посмела этого сказать до моего возвращения — Корделия слишком хитра. Она расписывала предстоящие наслаждения в присутствии Джеймса, и в итоге я поехала в Гэмпшир, предвкушая грязевые ванны и джакузи… и узнала, что меня ожидают пробежки на рассвете, курсы самообороны и тренер-садист с манерами отставного сержанта. Я продержалась полчаса, после чего свернула с дорожки, перелезла через стену и попросила Олли приехать и спасти меня.
Впрочем, есть во всем этом и светлая сторона. Я впервые за много лет проделала хоть какие-то физические упражнения, так что, в общем, поездка на «курорт» не то чтобы совсем пропала даром.
— Ты действительно была не права, Пышка. — Джеймс вздыхает, снимает очки и пощипывает переносицу. — Это обошлось маме в целое состояние…
— Просто такой образ жизни мне не то чтобы подходит… — начинаю я, но Корделия завывает громче, заглушая мои слова, называет меня неблагодарной, утыкается в плечо сына и пятнает слезами его рубашку. Джеймс успокаивающе гладит мать по спине и мрачно смотрит в мою сторону поверх ее головы.
Прелесть какая. Здравствуй, собачья жизнь. Недостает только кости и ошейника.
— Я пытаюсь работать над отчетом, который, как ты знаешь, жизненно важен для повышения, — произносит Джеймс, и в его голосе слышатся хорошо знакомые нотки раздражения. — Что случилось на сей раз?
— Я пропустила примерку, — объясняю я. — Ничего страшного.
— Ничего страшного? — всхлипывает Корделия. — Я договорилась о примерке в Пилкингтон-Грин! Пришлось просить разрешения у самой Веры Вонг! Ты не представляешь, как я… — она делает паузу, и ее голос драматически дрожит, — унижалась!
— Ты пропустила примерку свадебного платья? — Джеймс явно не верит своим ушам.
— Не нарочно! И потом, я уже присмотрела себе платье.
— Вот видишь! — рыдает Корделия. — Она постоянно со мной спорит! Меня в жизни так не оскорбляли!
— Но, Джеймс, мне надо было пойти в магазин, — поспешно напоминаю я, — и купить продуктов к званому ужину. Я совершенно забыла, что должна ехать на примерку.
— Значит, это мой сын во всем виноват? — восклицает Корделия, делая вид, что у нее перехватило дыхание. — Ты обвиняешь бедного Джеймса?
