Акула медленно скользила мимо меня, и большой хвостовой плавник оказался совсем рядом. Тут мною овладел задор, и я схватился за плавник обеими руками. Спокойная, уверенная сила немедленно потащила меня сначала на три метра вправо, затем на три метра влево, так что мой путь изображал большую волнистую линию. Движения акулы становились все более нервными и быстрыми.
Я отпустил плавник. Значит, я все же испугал добродушного колосса! Но его движения сразу же снова стали медленными. Акула плыла спокойно, как и прежде.
На некотором расстоянии висел под поверхностью Джерри. Он был хорошим пловцом и принял участие в мой экспедиции только из любви к приключениям. Едва ли он предполагал, что уже на третьей неделе будет плавать в бездонное море бок о бок с восьмиметровой акулой. Я сделал знак, что бы он приблизился, и мы поплыли рядом с акулой, Джерри с одной стороны, и я — с другой.
Сейчас мне удались снимки, показывающие соотношение величины животного и человека. Я вновь был спокоен и сосредоточенно работал, снимая акулу со всех сторон. Просматривая позже эти снимки, мы убедились, что раньше было правильное представление о форме ее головы; на большинстве рисунков изображен выступающий вперед лоб. По-видимому, рисунки делались с мертвых, вытащенных на сушу экземпляров, у которых голова вследствие собственной тяжести деформировалась. У моей китовой акулы не было даже намека на такой лоб мыслителя. Контур спины и верхней части головы составлял прямую линию, в то время как брюхо было выпуклым от хвоста до нижней губы. Пасть располагалась непосредственно под поверхностью воды — очень целесообразно, потому что там больше всего планктона.
Китовая акула уже заметила лодку и приближалась к ней по большой дуге. В нашей скорлупке все пошло вверх дном. Лотта и Вавровец лазали по скамейкам, меняли пленки и объективы. Как мы потом установили, и из их первых снимков нельзя было использовать ни одного.
Я поплыл к лодке и взял киноаппарат.
— А я? — Лотта посмотрела на меня большими взволнованными глазами.
— Потом, — ответил я и крикнул Джерри, чтобы он нырнул возле акулы и плыл рядом, но не трогал ее.
— Спереди или сбоку?
— Наискось сзади!
Мы снова под водой. Я придержал дыхание… в видоискателе я увидел то, о чем давно мечтал: впереди, словно подводная лодка, — акула, а рядом подплывающий к ней маленький человечек.
Механизм камеры жужжал — и вдруг остановился. Я покрутил ручку, встряхнул… ничего. Я ударил сверху кулаком — механизм был мертв. По-видимому, застряла пленка. Не оставалось ничего другого, как открыть корпус и вручную протянуть немного пленку. Бормоча проклятья, я подплыл к лодке и втиснул аппарат в руку Вавровцу.
