Подобное, говорил я себе, может быть и у рыб. Двигаясь в воде, они возбуждают колебания, которые отражаются камнями и другими предметами и, возможно, улавливаются чувствительными органами их «боковой линии». Животные могли бы «видеть», таким образом, то, что их окружает, даже в совершенно мутной или темной воде — не при помощи световых лучей, а благодаря механическим колебаниям, которые достигают в разное время отдельных воспринимающих точек, расположенных вдоль их тела. Это дает возможность животному создать пространственную, трехмерную картину окружающего мира.
Нам это трудно представить, как и все то, что лежит вне пределов наших чувственных восприятий. Человек похож на темный мешок с несколькими отверстиями. Через эти «дырки» — органы чувств — мы видим и ощущаем мир. Но ведь есть много животных, у которых иные органы чувств, чем у нас; иные «дырки»; они иначе видят и оценивают окружающее — в то время как у нас главный орган чувств — глаза, собака, например, «видит» в основном носом; вероятно, мы не можем представить себе ее восприятие мира. Это еще больше это относится ко многим насекомым, обладающим совершенно непонятными для нас функциями органов чувств. Нечто подобное может быть и у рыб, глаза которых вряд ли выполняют свою функцию в темной и мутной воде. Возможно, они создают себе картину окружающего в первую очередь благодаря ощущениям, вызываемым колебаниями воды. Если так, то понятно, почему рыбы становятся боком, когда рассматривают нас. Возможно, это связано не столько с боковым расположением их глаз, сколько с размещением на боковой поверхности тела чувствительных точек, воспринимающих колебания. Чем дальше расположены они друг от друга, тем сильнее объемное впечатление, получаемое животным, — точно так же, как мы, увеличивая расстояние между глазами при помощи стереотрубы, получаем лучшее объемное восприятие. Следовательно, чем крупнее рыбы, тем большей дальнозоркостью и объемным представлением должны они обладать из-за соответственно большей площади, на которой размещены пункты приема сигналов…
Вот к каким выводам я пришел, когда мы столкнулись в 1939 году у берегов острова Кюрасао в Вест-Индии с очень интересным и странным фактом.
У северного побережья, где господствуют бури и где много акул, появление их наблюдалось всегда после того, как мы гарпунировали крупную рыбу. При этом до их прибытия проходило всего десять-двенадцать секунд, хотя раньше, куда ни глянь, акул нигде не было видно. Привлек ли их запах крови? Едва ли. Так как прямая видимость достигала сорок метров, они должны были прибыть с расстояния пятидесяти до трехсот метров. Запах никак не мог распространиться так быстро и так далеко.
