Лотта тоже хотела объяснить мне что-то, но на это сейчас не было времени. Снова приближались барракуды. Я усадил ее на куст, помчался на свое место и повернулся. Тут я увидел, что Лотта опять понеслась вверх, махая ластами. В лодке выяснилось, что ее поведение было совершенно не связано с барракудами. Просто в спешке Ксенофон забыл затянуть гайки дыхательных трубок. В наших приборах для ныряния выдыхаемая углекислота поглощается содержащимся в спинном мешке химическим веществом. Раньше для этого употреблялся едкий натр, однако попадание воды на щелочь было опасным для ныряльщиков. Мы применяли для очистки воздуха известь Дрегера, которая совершенно безвредна, хотя и имеет горьковатый вкус.
Дыхательный мешок Лотты был полон воды. Она сплевывала и содрогалась:
— Тьфу, какой ужасный вкус! Это началось, когда я поплыла вниз, но я не хотела мешать съемке и вот глотала воду. Но потом мне в рот полилась такая горечь! Когда вы меня снова потащили вниз, я даже не успевала глотать. Тьфу, пакость!
В эти дни прибыл Лео Рорер, которому я телеграфировал после выхода нашего оператора из строя. Он был хороший ныряльщик и мог помочь мне при подводных съемках. Сильно загоревший, в прекрасном настроении, он появился в Суакине за неделю до срока.
Обрадовавшись вызову, но опасаясь, что телеграмма основана на недоразумении, он не дождался отхода корабля, на который имел билет, а отправился на свой страх и риск В Александрии у него кончились деньги. Он нырял в порту, гарпунировал рыб и продавал их. Потом нашел судно, которое взяло его с собой, — и вот он здесь.
Впятером мы исследовали в окрестностях рифы и даже отваживались проникать в довольно опасные районы. Я изучал законы роста коралловых рифов, одновременно мы наблюдали и снимали встречающихся здесь рыб, главным образом акул.
Капитан Кусто, который организовал экспедицию в Красное море год спустя, выразил мнение, что от акул можно ждать всего. Я не хотел бы присоединяться к этому суждению без оговорок. Это верно, что они не везде ведут себя одинаково. Нам пришлось, особенно в Австралии, пережить немало неожиданностей, но в общем и целом поведение разных видов достаточно устойчиво.
Мы долго ныряли у одного и того же рифа и хорошо изучили обитавших там акул. Как в Карибском, так и в Красном море каждая акула имеет свое излюбленное место, где ее почти всегда можно встретить. Некоторых акул с особыми приметами мы без труда узнавали. Чаще всего они появлялись сразу же, как только мы начинали работать, некоторое время наблюдали за нами, а потом исчезали до конца дня. Если мы хотели заснять их, это необходимо было сделать в течение первых тридцати минут. Акулы — полиция моря. Своими очень чувствительными органами они ощущают даже на большом расстоянии звук бросаемого якоря и шум ныряющих в море людей и быстро подплывают, чтобы посмотреть, что случилось.
