Люська выслушала эту историю без особого интереса. Озабоченно хмурилась, вздыхала.
— Гришка-то где сейчас? — спросила я.
— Не знаю… Я его выгнала.
— Молодец, — похвалила я. — Лучше ты ничего не смогла придумать. Значит так, дорогая. Вытри слезы, умойся, приведи себя в порядок. Я пошла его разыскивать.
— Подожди! — испугалась она. — А что ты ему скажешь?
— Что надо, то и скажу!
На самом деле я не знала, что говорить. Ведь он-то, наверное, не такой дурак, как Люська. Ведь он-то, может, уже и сообразил кое-что. Прикинул. Сопоставил…
— И давно ты его выгнала?
— Около месяца назад. Когда мне сказали в больнице, я прямо сама не своя была. Главное, срок уже большой, аборт делать отказались. Правда, мне сказали, что это ничего, на ребенке не должно отразиться… А вдруг? Я не хочу этого ребенка! Не хочу! Я боюсь. Ну, что мне делать?
Что ж тут сделаешь?
— Успокойся, — это единственное, что я могла сказать. — Тебе вредно волноваться…
Гришку я нашла довольно быстро, в тот же вечер. Позвонила нескольким его приятелям по списку, который мне дала Люська. На одном телефоне он сам и обнаружился — приятель в отпуск уехал, а Гришка там квартиру пасет и цветы поливает.
— Привет! — бодро говорю я. — Это Света. Нам надо поговорить.
— О чем? — сухо спрашивает он.
Относится он ко мне, мягко говоря, сдержанно. А грубо говоря — плохо скрываемым раздражение. Как большинство мужей относятся к незамужним подругам своих любимых жен.
— О Люсе, — кротко отвечаю я.
— Приходи, — после некоторого молчания позволил он.
Такое начало меня обнадежило. Хотя и не очень.
Главное, я совершенно не знаю, что ему скажу. Да еще тема такая щекотливая. “Ой, — думаю, — и зачем я в это ввязалась?”
Ну да ладно…
А ведь он, собака, может подумать, что раз Люська парламентариев шлет, значит, чувствует себя виноватой. И одно это может натолкнуть на кое-какие размышления. Если даже он еще самостоятельно не пришел к определенным выводам…
Ничего страшного. Как пришел, так и уйдет!
Надо отдать ему должное, выглядел он растерянным и подавленным.
— Рада тебя видеть, Гриша, — произнесла я с точно отмеренной дозой иронии, не без удовольствия разглядывая его.
Хороший мужик. Просто заглядение. Только глаза бегают, как у юного онаниста.
— Ты давно была у Люси? — спрашивает он.
— Только что от нее.
— Как она?
Несколько мгновений я молчу, выразительно щурясь. Тяну паузу, как резину. Секунда, две, три… И чем дольше я молчу, тем больше он напрягается.
— Как она себя чувствует? — нервничая, повторяет он.
