Лёка открыла дверь ключом. Ни папы, ни мамы дома уже нет, ушли на работу. Коричневые папины тапочки и клетчатые мамины на своих местах, ее желтые рядом… А на коврике четыре синие малышовые сандалии! Она засмеялась, представив себе человечка, который ходит, как собачка: на ногах и на руках.
Лёка поставила свою ногу рядом с синей сандалией. Ого, какая у нее большая нога! Оглянулась вокруг. И еще больше удивилась: вешалка для пальто стала ниже и двери ниже, зеркало и книжные полки тоже… Лёка выросла! Неудивительно: четырнадцать лет.
Она прислушалась. Тихий шорох, как будто котенок шуршит. Заглянула в столовую — никого. В маминой-папиной комнате — тоже никого. Открыла дверь своей и Марининой комнаты и остолбенела: на Марининой постели и на кушетке сидели, полуприкрытые желтыми пушистыми одеялами, два человечка. Четыре одинаковых васильковых глаза смотрели на нее вопрошающе и лукаво.
Лёка зажмурилась — наваждение не прошло. Взъерошенные головы юркнули под одеяла. И оттуда послышалось:
— Ты кто?
— Я Лёка. А вы кто?
— Саша и Маша,—и снова четыре глаза уставились на нее. — Там на кухне тебе письмо, — снова оба нырнули в свои одеяльные убежища и захихикали там.
На кухне к стакану с васильками была прислонена записка:
«Лёка дорогая! Ребятишки, дети Воронцовых, — близнецы. Двадцать дней будут жить у нас. Пойдут учиться в твою школу. Ты мечтаешь стать воспитателем в детском саду. Попробуй. Прекрасная практика. Покорми их, присмотри. Вечером поговорим. Целую, мама».
Лёка от неожиданности чуть не села на коробку с пирожками. Чуть не разбила банки с вареньем. Чуть не стукнулась лбом о полку, до которой весной еще не доставала головой. И тогда только поняла: ей, Лёке, поручили двух симпатичных человечков! Ура!
В одно мгновение она переоделась в домашнее ситцевое с синими цветами платье. Умылась и заново заплела толстенькую косу. Разобрала сумку, переложила часть пирожков на соломенную сухарницу, к завтраку. Поставила чайник на огонь. Собрала на стол тарелки, чашки, ложки, ножи. Достала из холодильника масло, творог, молоко…
Руки ее брали, поднимали, передвигали, открывали, раскладывали, вытирали быстро и уверенно, как всегда. А голова шла кругом. Одно дело — мечта. Другое дело — так неожиданно эту мечту осуществлять. Как за ними присматривать? Как это делается?
— Как это делается? — громко спросила Лёка. И засмеялась, потому что увидела: желтые занавески на окне сами собой раздвинулись, форточка сама собой тихо раскрылась, дохнуло ласковым ветром. И вдруг…
