«Завтра заодно и чего-нибудь придумаю, — решил я, — а сейчас надо поспать». Выразив свое согласие и осчастливив Мухаммеда ещё одной пятёркой, я выбрал себе топчан в уголке. Мне принесли плед и подушку. «Гут найт», — пожелали хором мои новые знакомые и, выкрутив лампочку, оставили одного. Я наконец-то снял штиблеты и вытянул ноги. Огромное чёрное небо прямо над головой было усыпано яркими звездами, где-то рядом плескалось море, и теплый приятный бриз доносил густые сладкие запахи южной ночи. Я вдруг ощутил состояние такого беззаботного дурацкого детского счастья. «Хорошо-то как», — промелькнуло в голове. И тут по улице прошли двое. Они о чем-то говорили, мне было слышно каждое слово. «Господи, я сплю почти на улице!»
И снова полез в бумажник, достал всё своё небольшое состояние и, скомкав, засунул в трусы. Чемодан поставил рядом с собой, лег на бок и положил на него руку и ногу. Поди, не сопрут!
* * *
…Яркое солнце светило прямо в лицо, вокруг раздавалась иностранная речь. Кто-то плюхнулся на мой топчан. Я открыл глаза и сначала не мог сообразить, где я, и что, собственно, происходит. Вокруг сидели какие-то люди и, не обращая на меня абсолютно никакого внимания, пили кофе.
— Гуттен морген, — звонко произнесла стриженая девушка, беспардонно сидевшая практически на мне. — Кафэ? — спросила она.
Я кивнул и хотел что-нибудь сказать, но так и не решил, что именно, а главное, как это сделать. Мне передали стеклянную рюмочку, более подходящую, на мой взгляд, для водки, чем для кофе. Напиток в ней оказался крепким, терпким, немного необычным, но приятным на вкус. Я сказал «сэнкью» и закурил. Далее разговор не пошел. Европейцы на самом деле, не отличаются стремлением общаться с теми, кто сносно не говорит хотя бы по-английски. Для них такие люди — представители третьего мира, с которыми контачат, только когда от них что-нибудь нужно. От меня они не хотели ничего, я от них — тоже. О чем тут говорить?
Али в отеле не оказалось, но арапчонок-портье был в курсе событий и неторопливо, как, похоже, здесь было принято во всем, заселил меня в комнату. Для полутора долларов она была очень даже неплохой. Шкаф, тумбочка, кровать и огромный вентилятор на потолке — что ещё нужно на курорте?
Оставив вещи, я решил прогуляться и приодеться. Если плата за комнату полтора доллара в день, я могу считать себя олигархом! Под ярким утренним солнцем всё выглядело совсем иначе, нежели вчера вечером. Свернув за угол «Гранд Паласа», я попал на довольно оживленную улицу, просто кишащую маленькими пестрыми лавочками и магазинчиками. Внизу, метрах в ста, она упиралась в набережную с уже знакомым мне дорогим отелем, а наверху переходила в небольшую площадь.
