Кит был уверен; что Бернардо частично или полностью знал ответы на все эти загадки, потому что он был верным другом Дженни Джирадеус с того самого дня, когда она впервые ступила на берег Испании. То, что Дженни с самого начала поддерживала дружеские отношения с великодушным Бернардо, с этим «новым христианином», как называли обращенных евреев, говорило о многом. В Испании 1689 года все было совершенно по-другому. Там, где раньше были синагоги, теперь проводились мессы, а тысячи хороших и честных людей лежали друг на друге в общих могилах наполовину опустевших городов Кастилии и Арагона. Пьер Лабат испытывал неприкрытый ужас, едва Бернардо приближался к его двери, но Кит и Дженни всегда встречали его как лучшего друга.
Сколько Кит себя помнил, между ним и Бернардо были отношения как между отцом и сыном. В своем старшем товарище Кит находил смелость и боевой дух, которого ему инстинктивно недоставало в женоподобном Лабате. Кроме того, он мог доверить Бернардо любой секрет, не опасаясь, что тот разболтает.
— Есть вещи, — говорил он, когда его спрашивали о чем-то подобном, — которых лучше не знать.
И никакие угрозы или предложения не могли сдвинуть его с этой позиции.
Постепенно мысли Кита независимо от его воли переключились на Бианку. Почему мысль о том, что Бианка станет женой дель Торо, была так отвратительна для него? Какие чувства он на самом деле испытывал к этому мягкому и нежному существу? Было ли это любовью? Как могло так случиться, чтобы человек полюбил одновременно двух таких абсолютно разных женщин? Бианка была путеводной звездой во тьме, способной подарить душе человека вечное блаженство, а Роза своей яркой красотой была способна растопить даже груды льда. А он, помоги ему Бог, любил их обеих!
В этот момент ему вдруг все стало ясно. Почему он уже не так уверен, что сможет хорошо отомстить дель Торо, когда прошло так много времени? Он подумал, что пробовать достать дона Луиса в Картахене было невероятной глупостью, потому что этот мрачный серый город был окружен громадной каменной стеной, но подсознательно он беспокоился о Бианке, и о той преданности, которую она проявляла к нему. Если он убьет своего врага, не должен ли он будет ответить за это перед Бианкой? Но что ему делать с Розой? Роза была в его крови. Одно упоминание ее имени заставляло бешено биться сердце. Если бы он родился мусульманином, он мог бы иметь их обеих!
Впервые за долгое время он начал анализировать свои чувства и обнаружил, что кроме раздирающей душу любви к двум женщинам и всепоглощающей ненависти к дону Луису, им владело еще одно чувство: мощное, всеохватывающее честолюбие. Его отрочество было окутано покровом тайны, покорности обстоятельствам, но ему всегда недоставало величия. Богатство? Он имел его. Но он желал большего, чем богатства. Он хотел, чтобы его имя было известно от горизонта до горизонта и чтобы его унаследовали сыновья.
