Художественные музеи Бельгии | страница 16
Любопытен в музейной коллекции искусства Фландрии этюд Якоба Иорданса (1593–1678). Он сделан на промасленной бумаге, наклеенной на доску, и изображает Абрахама Графеуса. Графеус был официальным гонцом гильдии св. Луки в Антверпене, должность почетная, но до сих пор для нас не очень ясная. Его выразительное лицо привлекало своей характерностью многих антверпенских живописцев, как, например, Корнелиса де Воса, ван Дейка, но особенно им восхищался Иорданс, сделавший с него много этюдов и использовавший их в своих картинах. Так, правый этюд головы можно видеть воплощенным в знаменитой картине художника 1625 года «Аллегория плодородия», хранящейся в брюссельском музее. Голова Графеуса написана сильными ударами широкой кисти, великолепно лепящей объем и заставляющей ожить форму.
Т. ван Рейселберге. Чтение. 1902.
В голландской коллекции представлены работы Ф. Хальса, В. Хеды, Я. ван Гойена, В. ван де Вельде, Н. Маса, но особенно поразителен портрет молодой женщины Я. де Брая (1627–1697). Ян де Брай писал преимущественно портреты, был учеником своего отца, но, родившись и живя в Гарлеме, несомненно, не мог не испытать влияния Франса Хальса. Небольшой по формату погрудный портрет, как это ни удивительно, обладает внушительной монументальностью. Крупная, прямо посаженная голова молодой женщины массивна и неподвижна. Особую своеобразную торжественность придает ее облику большой воротник, облегающий плечи, написанный обобщенно, без деталей и широко. Некрасивые черты полного мясистого лица несут отпечаток грубой чувственности, но умный взгляд разрушает могущее сложиться впечатление о некоторой низменности и вульгарности ее натуры. Тяжелый взгляд этот поразителен. Он властен, насмешлив, чуть снисходителен и выражает абсолютную уверенность женщины в своих силах, но где-то в глазах мелькает тень легкой печали. По сложности психологического анализа этот образ не только лучшее, что создал де Брай, но один из выдающихся портретов голландской школы XVII столетия. Перед нами яркая, цельная и сильная индивидуальность, безусловно поразившая воображение художника. Подобное решение женского образа было редким не только в Голландии, но и для всего европейского искусства XVII века. Глядя на портрет, невольно вспоминается Хальс, высоко ценивший независимость своеобразного женского характера.
А. Эвенпул, Испанец в Париже. 1898.
Одним из интереснейших произведении, которое хранит музеи в Генте, является «Портрет сумасшедшего» Теодора Жерико (1791–1824). Необычна композиция портрета. Отклоненная влево, фигура умалишенного теряет устойчивость, неряшливая одежда кажется тяжелой и как бы существует отдельно от исхудавшего тела. Торчащие космами волосы, редкая, плохо постриженная бороденка усугубляют впечатление общей растревоженности и нервозности образа. Сидящие в глубоких впадинах глаза рассеянно устремлены вперед, отражая в то же время процесс внутреннего брожения страсти, его поглощающей. Губы плотно сжаты, кажется, что он замкнулся в молчании и обдумывании намерений, страшных по последствиям. Его одичалый облик не внушает ни страха, ни жалости, скорее, художник стремится пробудить в нас своеобразный, если можно так сказать, научный интерес к этому явному отклонению от психических норм. Портрет был выполнен в числе десяти других по заказу доктора Жорже, друга Жерико, работавшего в парижском госпитале для душевнобольных Сальпетриер и написавшего трактат «О безумии», который вышел в свет в 1820 году. Переживший сам тяжелое нервное расстройство, художник был далек от мысли презирать, бояться или жалеть несчастных. Поэтому его метод психологического анализа прежде всего строг и серьезен и лишен поверхностного любопытствующего взгляда со стороны. Он как бы измеряет те бездны, в которые мог погрузиться сам, если бы его болезнь приняла более острые формы. Кроме того, Жерико был художником-романтиком, которого всегда волновала цельность и сила человеческой страсти даже в ее гипертрофированных и болезненных проявлениях.
