Всем было понятно, что исцарапанные переборки, всклокоченная кровать, растерзанный в клочья парадный китель, изорванные и разбросанные по полу служебные бумаги и предынфарктное состояние Большого Зама просто так не могло сойти зачинщикам с рук. Как водится, пошли, конечно, репрессии и сутки ареста, и зарубленные отпуска… Но это было уже неважно. А свое любимое слово «сынок» Большой Зам после этого инцидента стал произносить немного заикаясь на первой букве; получалось не очень по-отечески, с присвистом, что-то вроде «ссынок».
С неделю после происшествия Большой Зам держал иллюминатор плотно закрытым. Но существовать долгое время без почты от стукачей он не мог. Работа есть работа, и иллюминатор пришлось снова приоткрыть… А для подстраховки завести кота. Рыжий немного облезлый кот некоторое время, мяукая, охранял каюту Большого Зама, но потом куда-то пропал. Сбежал, наверное, от греха подальше мало ли, что у этих матросов ещё на уме – здоровье-то оно одно.
Если на корабле есть крысы, значит, он еще не тонет.
(Правда)
Справка: Корабельная крыса (лат. Rattus rattus) – млекопитающее рода крыс отряда грызунов. Взрослые особи имеют длину тела 15–22 см и массу 132–300 г. Чешуйчатый хвост густо покрыт волосами; обычно он длиннее тела, до 28,8 см (133 % длины тела). Самки приносят до 5 помётов в год (от 2 до 11 детёнышей). Продолжительность жизни в природе – всего год.
Стимул (лат. Stimulus) – Острый металлический наконечник на шесте, которым погоняют буйвола (быка) запряженного в повозку (короче, острая палка в задницу).
Не знаю, кто первым оказался на палубе первого корабля – матрос или крыса; но знаю, что крысы на кораблях – проблема извечная. Наш ракетный крейсер не исключение. И мы вынужденно делили с ними и хлеб, и кров. Они жили среди нас, шмыгали по кабель-трассам и благоустраивали свои уютные гнёздышки внутри шкафов корабельных приборов, предварительно выгрызая оттуда электроизоляцию и кабеля.
Шло время завтрака. Годки Рома-Краб, Шура-Танк и Хасан сидели за утренним чаем в кубрике. Хасан, подцепив ножом кусок масла, деловито намазывал его на ломоть свежевыпеченного корабельного хлеба.
– Эй, Хасан, смотри у тебя к маслу какая-то грязь прилипла – предостерег Рома.
Хасан сковырнул ногтем темное вкрапление и внимательно, прищурив один глаз рассмотрел его на свет.
– Нет, это не гряз. Это кавно, – успокоил Хасан и ловким щелчком прилепил к переборке маслянистое зернышко крысиного помёта.
