- Хорошо. Я попрошу наместника...
Посудина и правда оказалась препаршивой. Михалыч понимал в навигации не больше среднего землянина, но даже он оценил: посудина из потемневшего от времени дерева неуклюже переваливалась на волнах, отчаянно скрипя такелажем и потрепанными штормами шпангоутами. "Купец" едва слушался рулевого весла, и как он не разваливался, меняя галсы, для Михалыча оставалось загадкой. Двигалась тормозная посудина едва ли не медленнее пешехода, паруса на единственной мачте не давали нужной тяги, а гребцов "купцу" не полагалось. Зато даже на спокойном море начиналась нешуточная болтанка.
А главное, при всех своих недостатках судно оказалось еще и совсем маленьким: ну что такое для избалованного техникой двадцать первого века землянина деревянное корыто длиной метров тридцать, а шириной не больше пяти? Может, трюмы и можно было бы забить соломой, зерном или тряпьем под завязку, но запасенных с имперских времен железа, никеля, хрома и меди поместилось не больше десяти тонн. Даже с таким грузом суденышко едва ли не черпало бортами воду. Впрочем, и такая грузоподъемность оказалась избыточной: большую часть груза все равно составило зерно.
Волны лениво лизали борта "купца", парус выгибался дугой, натужно таща перегруженное судно. Студеный сырой ветер трепал седеющие волосы мастера, стоящего на носу. А впереди, в промозглой хмари осеннего утра, неспешно вставали скалы. Их размеры, а главное, радостное оживление немногочисленных матросов свидетельствовали: изматывающее путешествие близится к концу.
- Алкриф? - поинтересовался Михалыч. О столице Алкского королевства, славном своими мастерами и моряками Алкрифе, как и о его правителе, короле Амори, он был уже наслышан. Михалыч уже убедился, что сделал правильный выбор: судя по всему, повиновались Амори не из страха, а из уважения, а это не признак дурака. Вдобавок, по словам матросов, король, хоть сам Харванид, не чурается водить знакомство с мастеровыми. Такой по достоинству оценит технологии, и не только в металлургии. А главное, не забудет, кому обязан успехами.
- Он, родимый, он. Если цепь опущена, через час мы будем в порту.
- Что за цепь-то?
- Мастер Михалис, через гавань протянута огромная железная цепь. Если она поднята, корабли не могут войти в порт. Подъемные механизмы в башнях, одна на конце волнолома, вторая на берегу залива, в самом узком месте.
- Ловко сделано, - одобрил Михалыч. - Цепь сделали при нынешнем короле?
