Алки падали один за другим, а Тород по-прежнему орудовал огромной секирой, и ни один алк не мог подойти ближе, чем на два шага. Весь забрызганный кровью, с рассеченным лбом, но непоколебимо стоящий у гребня вала, он был поистине жуток. Алки отшатывались, предпочитая погибать от копий и цепов повстанцев или меча Эвинны. Кое-кто бросил оружие в багровую от крови, вытоптанную траву. Но ярость победителей, боль за погибших товарищей требовали выхода, и цепы слитно опустились на склоненные головы - так же, как шестнадцать лет назад мечи алков сносили головы сдавшихся в Ратане солдат.
Эвинна отерла со лба пот и брызги крови, вытерла меч плащом погибшего алка. Жалко, отец и Фольвед не дожили до этого дня... Так, а что в остальных местах? Неизвестно, удастся ли сдержать еще один прорыв?
- Молодец, Моррест, - произнесла она, прихлебывая воду из фляжки. - Будешь?
Моррест запрокинул голову, речная вода сейчас была слаще меда, желаннее водки для алкоголика, часть все-таки пролил: капли воды потекли по подбородку, смывая кровавые брызги.
- Давай на вал, - то ли приказала, то ли пояснила Эвинна. - Без команды на ту сторону не соваться. Но будь готов по сигналу...
Была охота! Боевое безумие немного схлынуло, только теперь Моррест осознал, что прошел через кровавую мясорубку - и почему-то жив. Нет уж, там, на равнине, от алков не защитит ничто.
Осторожно выглянув из-за бревна частокола, Моррест оглядел равнину. Алки вроде откатываются - но не бегут, увы, не бегут. Это уже не поражение, но и не победа. Интересно, что прикажет Эвинна?
Взобравшись на пригорок, Эвинна осмотрелась. Нет, рыцарей на фланге уже оттеснили, они больше не пытались прорваться, а в остальных местах наемники не смогли даже зацепиться за вал. То тут, то там за валом лежали убитые и умирающие повстанцы, но по другую сторону вала алки лежали куда гуще. Такого Эвинна не ожидала: зная, с кем придется драться, она бы сочла победой и потерю двоих за одного алка. Только бы рыцари не подкачали...
Сражение затихало по всему валу. Повинуясь звуку рогов сотников, алки вырывались из боя и осторожно, не показывая врагу спину, пятились к лагерю. Потрепанные, по одному и беспорядочными группами, кто как вырвался из круговерти боя. Но непобежденные, готовые к новой схватке. Каждый из них с первого взгляда оценил ситуацию. Да, это не победа - но и не поражение. Повстанцы не преследуют - наверное, не верят в победу - и упускают момент, когда еще могут перехлестнуть через вал и броситься на дрогнувших, подавшихся назад. Навалиться, пока гады отступают, пока они не готовы к бою и не перевели дух - и бить, бить, платя за потери, за шестнадцать лет под пятой завоевателей, за виселицы в селах и голод по весне... Ведь отходящие алки кажутся такой заманчивой добычей... И притом совсем легкой: отходят - значит, бегут. Значит, признали свое поражение...
