А отхожие промыслы? Отец Михалыча родился в богатом селе на Брянщине, где благодаря черноземам можно было прожить и одним хлебопашествам - но и там при царе, говорили родители, что ни зима, мужики отправлялись на фабрики и стройки. Может быть, нечто подобное было и тут... Вот только в первом же городе почитателей единого бога связали бы и тепленькими передали властям, а те без затей отправили бы на костер. Даже если бы местные властители провозгласили веротерпимость, после гибели Империи на руинах городов едва теплилась жизнь. А в деревнях и своих едоков было достаточно.
Телега ехала по едва заметной колее, поскрипывая колесами. Глухо били в землю копыта скаку... "лошади" - все же привычнее, а разница почти неощутима. Напарник думал о своем и молчал, а что занимало лошадь, никто и не догадывался. Михалыч машинально переставлял ноги, руки так же машинально придерживали бревна: местные веревки никакого доверия не внушали. Лес вокруг жил своей жизнью, ему не было дело до крошечного обоза. Ничто не мешало снова и снова прокручивать в голове последние впечатления, сопоставляя их с обрывками школьных знаний по истории.
Со школьных времен, благодаря учителю истории, у Михалыча средневековье ассоциировалось с натуральным хозяйством. Но только тут, в отрезанной от мира лесной деревеньке, он прочувствовал всю прелесть "полного хозрасчета". Крошечный, замкнутый мирок - деревню - обступает огромное, местами враждебное, местами просто равнодушное, пространство. В просторечии его именовали Лесом. Община предоставлена сама себе, выживание людей зависит только от них, но в гораздо большей степени - от того, что окружает мир-общину.
От земли и воды, от пчел, опыляющих растения, как и на Земле. От дождей и от солнца. От полевых вредителей. От своевременного чередования зимы и лета, наконец. Малейший сбой в искони сложившемся порядке жизни - и в деревеньку снова придет кошмар, называемый зловещим словечком "мор". Нет, не уютной пасторалью оказалась жизнь подлесной деревеньки, а вечной борьбой за существование. Борьбой у края пропасти...
...Запах Михалыч почувствовал еще до того, как показался край общинного поля. Точнее, первой была лошадь, она уже пофыркивала и сама замедляла шаг. Потом забеспокоился напарник. Его зычное:
- Тпр-ру-у-у! - и вырвало Михалыча из плена мыслей.
- Что такое?
- Запах. Чуешь?
Только теперь Михалыч принюхался. Вроде бы они люди, и он - человек. Но, видно, и правда что-то отнимает жизнь в каменных джунглях, а еще в мирной стране. Отцу, штурмовавшему Ржев, освобождавшему Смоленск и бравшему Кенигсберг, этот запах сказал бы о многом. Но уже сыновья ветеранов не знали, как пахнут сгоревшие деревни и разучились бояться этого запаха. На месте Михалыча отец насторожился бы первым. А уж увидев поднимающиеся на месте деревни жирные столбы черного дыма...
