По-настоящему я увидел и впервые попробовал дары моря в Марокко. Устрицы в живом виде, жареные осьминоги и хвост лангуста. Вечером рыбаки сгружали свою добычу прямо на камни причала. Рыбу они сортировали в ящики, и ее тут же забирали оптовые покупатели, а вот единичные экземпляры морских обитателей, попавшие в сети, откладывались отдельно; было очень интересно посмотреть на огромных омаров и лангустов, на осьминогов и на большие необычные раковины моллюсков. Мы как-то купили устриц на пристани. Нам нагрузили морской деликатес в корзину с виноградными листьями, и мы их съели живьем под лимонный сок и спирт вместо шампанского. Я ничего вкуснее еще не ел.
Марокканцы очень трепетно относятся к обычной человеческой благодарности. Если вы оказали услугу арабу, пусть даже самую незначительную, он не успокоится, пока в ответ что-нибудь вам не подарит. Когда «Крузенштерн» стоял в марокканском порту Саффи, ночью меня разбудил телефонный звонок, и вахтенный у трапа попросил меня подойти к нему, поскольку тут полицейский умоляет позвать доктора. Когда я пришел, там действительно стоял портовый полицейский, который протягивал вахтенному какую-то коробочку и непрерывно бормотал: Чиф-полисмен, доктор… Коробка оказалась из-под ректальных свечей, причем нашего производства. Как я понял, начальника портовой полиции скрутил геморрой, и он послал подчиненного на русский пароход за лекарством, а коробочку дал в качестве образца. Я думаю, что он уже не раз обращался за помощью на наши суда и, наверное, уже знал, что вот этого добра у нас навалом. Я выдал полицейскому целый мешок свечей, заверив его:
- Этого хватит вставить в задницу всей полиции вашего города.
На следующий день, уже под вечер, возвращаясь из города, я увидел опять этого же полицейского у трапа. Увидев меня, он радостно кинулся мне навстречу. Я удивился и спросил:
- Что, размер свечей к начальственной ж…пе не подошел?
Оказалось, нет. Он показал на стоявший у трапа неимоверных размеров мешок с неимоверных же размеров апельсинами и сообщил крайне почтительно, что это презент от чиф-полисмена, и что свечи, конечно же, подошли по размеру к начальственной заднице. После чего он с достоинством удалился.
Апельсины мы съели узкой группой офицеров. Особист - все тот же, с которым мы были в Греции, апельсинов не получил и, узнав от информаторов о происшедшем, заявил нам, что это провокация, а апельсины, скорее всего, были отравлены с целью выкосить на пароходе лучшие офицерские кадры. Мы потом долго переживали, что не дали ему попробовать первому. А вдруг они и вправду были отравлены?
