Стало ясно, что клиент созрел и готов должным образом проглотить все, что ему предложат. Теперь следовало разыграть финальную сцену. Ее сценарий разрабатывался инициативной группой офицеров, собравшихся для конспирации в корабельном лазарете. После употребленного литра спирта, сценарий приобрел стройный вид; место и действие каждого участника было расписано до малейшего движения и слова. Мы учли все. Все, кроме эффекта, который произведет на Вову наша шутка.
Исполнение финальной сцены было назначено на время, когда Володя стоял на ходовом мосту вахтенным офицером. Стоял один, поскольку судно лежало в дрейфе посреди Атлантики и встречных и поперечных судов здесь отродясь не плавало. И старпом, и командир отдыхали по каютам. Розыгрыш начался с команды по трансляции.
Здесь надо сделать небольшое отступление. Корабельная трансляция представляет собой систему репродукторов в каждом судовом помещении. А вот сделать сообщение по системе корабельной трансляции можно лишь из нескольких мест: ходового мостика, расположенной рядом с ним штурманской рубки, рубки дежурного и из каюты командира. Но это еще не все. Из любого из управляющих мест можно послать сообщение изолированно в любое корабельное помещение, при этом человек в этом месте не знает, только ли у него звучит репродуктор в данный момент, или по всему судну.
Так вот, помощник командира, тоже активный участник нашего мероприятия, включает трансляцию из штурманской рубки только в ходовую, где в это время Вова наслаждался тишиной и покоем тропического океана, и кричит предельно тревожно: Боцману срочно прибыть в первый трюм! Володя подпрыгивает и пытается осмыслить происходящее, но он уже не в состоянии - ведь слово трюм у него давно ассоциируется с понятием течь. В душе вахтенного офицера начинает нарастать паника. Он начинает осознавать, что судно тонет, и все сейчас покинут пароход, а его бросят, потому что он не сможет без команды оставить пост, как тот мальчик из детского рассказа. Может быть, если бы на этом все прекратилось, Вова бы в панику и не впал, но то, что он увидел дальше, полностью лишило его самообладания и в панику все-таки повергло. Да и как не впасть в панику, когда мимо него с одного крыла моста на другой в спасательных жилетах стали пробегать офицеры: кто с медицинской сумкой, как доктор, например, а кто и с аварийными клиньями для заделки пробоин в корпусе судна. Володя заметался, как загнанный зверь, по ходовой рубке, натыкаясь то на локацию, то на рулевую машину. При этом он причитал что-то совершенно невнятное. Смысл причитаний, наверное, был в том, что все бегут с судна, а его приносят в жертву океану. И в это время на мост поднимается командир, прекрасно выспавшийся после ночной вахты, в самом безмятежном состоянии духа. Это было именно то, что мы не учли в наших планах. Увиденная мастером картина рыдающего вахтенного офицера повергла его в изумление, но не в панику, потому что он был старым морским волком и все сразу понял, а потому крикнул хорошо поставленным командным голосом:
