Наверное, Бог наказал меня за то, что я на много лет потерял из виду моих морских товарищей и перестал поддерживать дружбу с офицерами, разделившими со мной …тяготы и лишения военной службы…. Когда они узнали о случившемся со мной несчастье, я по-настоящему ощутил, как святы узы дружбы, которая давно-давно связала юных морских лейтенантов. Они мне протянули руку помощи. Один товарищ мне нашел деньги, чтобы открыть новый медицинский центр, другие - помогли связями, участием в работе, нашли помещение, а главное, они щедро отдали мне тепло своих душ, дав понять, что я не один на свете, что пока жив хоть один из нас, в трудную минуту он протянет руку помощи другу. Не продаст и не предаст. И мне захотелось написать заметки, им посвященные.
Морская байка уже давно превратилась на флоте в самостоятельный жанр. В те далекие годы, когда телевизор был один на весь пароход и работал только вблизи берегов, а видеомагнитофон еще был большой редкостью и элементом капиталистической сладкой жизни, любимым развлечением моряков была морская травля. Так назвал ее профессиональный моряк и писатель Виктор Викторович Конецкий - основоположник морской байки как литературного жанра. Между короткими заходами в дальние страны, между фантастическими впечатлениями от экзотики тропических берегов тянулись долгие будни повседневной корабельной жизни. Размеренный распорядок дня оставлял времени для досуга даже больше, чем хотелось.
Вокруг - бесконечный и безбрежный океан, постоянно одни и те же лица моряков. Через пару месяцев начинало казаться, что только это - единственная реальность жизни, а дом, семья - все было в давнем сне. Привычной становится даже постоянная качка. Ее просто перестаешь замечать и реагируешь лишь на резкие броски судна, да и то тем, что совершенно рефлекторно подхватываешь самый ценный предмет. У доктора - это, естественно, бутыль со спиртом .
Вот в это-то время и наступает состояние души, когда в ней словно гаснет огонь, зажженный на родном берегу, и наступает Большая Морская Тоска. Моряку все кажется скучным и неинтересным, его движения становятся вялыми, а мысли заторможенными. Он начинает задумчиво стучать в дверь собственной каюты и ожидать разрешения войти - а это уже первые признаки шизофрении. От этого всего спасало одно средство, о котором говорил еще Бомарше - смех. Он снова будил душу и помогал ей не поддаться депрессии.
Долгими океанскими вечерами в моей просторной, по корабельным меркам, каюте собирались офицеры попить чайку. Однажды даже на ее дверях появился плакатик с надписью: Чайхана «В гостях у Демократа». Его написал помощник командира Сережа Барсов. Плакатик намекал не только на офицерские посиделки, но и на безграмотность замполита с одного из наших судов, считавшего, что именно так звали отца медицины, древнегреческого врача Гиппократа. Иногда, чтоб не охватила нас вдали от дома Большая Морская Тоска, я наливал боевым товарищам по чуть-чуть. Спирт оказывал волшебное действие. И прямо на наших глазах рождались морские истории, оттачивались, превращались в искрящиеся отграненные алмазы, заставляя снова пережить события, которые уже прошли, и рассмеяться, расставаясь с прошлым .
