Я-то имел в виду, что процент низкий, а не высокий.
- Если они оплачиваются предъявителю, то почему бы мне не продать их самому?
- Вы не знаете, как менять номера, - объяснил Вигано. - И у вас нет контактов, чтобы вернуть бумаги на законный рынок.
Он был прав по обоим пунктам.
- Хорошо, - уступил я. - Значит, нам придется взять их на десять миллионов, чтобы получить два миллиона от вас.
- Ничего слишком крупного, - сказал он. - Ни одна бумага не должна быть стоимостью свыше ста тысяч долларов.
- А насколько крупными они бывают? - спросил я. От всего этого у меня начала кружиться голова.
- Долгосрочные казначейские обязательства США выпускаются на сумму до одного миллиона. Но их невозможно разменять.
Я пришел в благоговейный ужас и не смог этого скрыть.
- Миллион долларов... - прошептал я.
- Берите мелкие бумаги, - подчеркнул Вигано. - Сто тысяч и меньше.
Сто тысяч долларов были для него мелочью. Я чувствовал, как мои мысли начинают вращаться вокруг этой точки зрения, и получал величайшее удовольствие...
Вигано следил за моей реакцией.
- Теперь до вас дошла идея? - спросил он.
- Да, - подтвердил я. - Облигации на предъявителя, не крупнее, чем сто тысяч долларов.
- Правильно.
- А теперь, - сказал я, - насчет оплаты.
- Вначале добудьте бумаги, - возразил он.
- Дайте мне номер телефона. Того, который не прослушивается.
- Дайте мне свой номер, - сказал Вигано.
- Не выйдет. Я уже говорил, что не хочу, чтобы вы знали, кто я. Кроме того, моя жена в этом не участвует.
Он посмотрел на меня с удивленной ухмылкой.
- Ваша жена в этом не участвует, - повторил он. Ухмылка стала шире, Вигано громко рассмеялся. - Ваша жена в этом не участвует! Вот тут-то я поверил, что вы говорите всерьез.
Он заставил меня почувствовать себя дураком, и я не был даже уверен почему. Сердито, но стараясь не показать этого, я сказал:
- Я говорю серьезно.
Вигано опять нахмурился. Потянувшись к карточному столику, он взял шариковый карандаш и маленький блокнот для заметок. Потом протянул их мне, сказав:
- Вот. Я дам вам номер, запишите сами.
Он не хотел приложить руку даже к телефонному номеру... Я взял карандаш и блокнот и замер в ожидании.
- Это в Манхэттене, - продолжал Вигано. - Шесть, девять, один, девять, десять, семь, ноль.
Я записал.
- Вы наберете этот номер в Манхэттене; не звоните из другого района и тем более из другого города. Вы спросите: "Артур на месте?" Вам ответят: "Нет". Вы будете звонить из телефона-автомата или из любого другого места, в надежности которого уверены. Оставите свой номер. Артур позвонит вам. Вы услышите меня в течение пятнадцати минут. Если не услышите, значит, меня нет в городе, попытайтесь еще раз, позднее.
