Сзади возвышалось что-то вроде покрытого дерном вала, с прорубленной в нем дверью, только что закрывшейся за ними.
— Что это? — воскликнул Тотор. — Мне мерещится? Или я сошел с ума? У меня галлюцинации, бред?
А Меринос, глаза которого еще ни на чем не остановились, воздев руки, с силой топнул ногой.
— Да, это видение, бред воспаленного мозга, и мы проснемся в лесу или под кокосовыми пальмами, а может быть, даже на борту «Моргана»!
— Мы оба бредим, или я сошел с ума?
— Стой, я вижу… Даже не решаюсь тебе сказать…
— Что ты увидел?
— Нет, невозможно! Было бы слишком жестоко, если это галлюцинация. И все же… Смотри! Смотри сюда!
Американец обернулся и испустил радостный вопль, смешанный с болезненным изумлением:
— О, Боже! Она! Невероятно!
Две одетые по-европейски женщины сидели в качалках под белыми зонтиками спиной к путешественникам. Восклицание Мериноса заставило их вздрогнуть и быстро встать. Они увидели двух человек — бледных, худых, оборванных, в нелепых колпаках.
Одна из них в свою очередь вскрикнула и кинулась навстречу, отбросив зонтик, который упал ручкой вверх.
— Боже, Гарри! Мой брат, Гарри!
— Нелли, сестричка!
Брат и сестра протянули друг другу руки, обнялись, целуясь и рыдая.
— Гарри, дорогой брат! Я уж не надеялась увидеть тебя больше! — шептала девушка. — Ты жив! Гарри! Я думала, они тебя убили и море стало твоей могилой… Я так плакала по тебе!
— Нелли! Наконец-то я тебя нашел! Нелли, сестренка!.. О, как мне было тяжело без тебя! Не могу поверить своему счастью! Как ты здесь оказалась? У меня голова кругом идет!
Потрясенный, сияющий Тотор скромно держался в стороне. «Это посильней, чем в самых закрученных романах, в самых невероятных мелодрамах![120] — думал он. — Теряются неизвестно как, находятся неизвестно почему, ищут друг друга и не находят, а находят — не ища. Смысла тут нет, все это нескладно, как бег дромадера[121]. И так же невероятно, как «появление жирафа в Палате депутатов».
Еще дрожа от волнения, со слезами в прекрасных глазах, девушка разняла объятия и улыбнулась парижанину; затем протянула ему обе руки и проговорила с глубочайшей искренностью:
— Ах, мистер Тотор, поверьте, я так рада… Я не смогу этого объяснить, вы — друг необыкновенный…
Юноша был так взволнован, что чуть не расплакался, однако ни за что на свете не выдал бы своего смущения. С серьезным видом он снял остроконечный колпак, раскланялся и сказал:
— Мисс Нелли, позвольте нижайше приветствовать вас.
