— Надежный человек, — прошептал Гарри на ухо другу, — и тем более нам предан, что он жених Мэри, горничной сестры.
— Великолепная будет пара! — отозвался Тотор, видевший мельком красивую американку, которая прислуживала Нелли.
— А матросы, как видишь, — настоящие молодцы.
— Черт возьми! Рядом с ними мы выглядим дикарями.
— Как на подбор — все чистосердечны, дружелюбны. Мы тоже платим им добрым расположением, ну и, конечно, звонкой монетой.
— Да, экипаж хорош. Приятно видеть открытые лица… Одна только физиономия мне не нравится — мистера Дика, стюарда.
— Ты знаешь, мне тоже… хотя он безукоризненно вежлив. Его нанял отец по рекомендации одного из близких друзей, уверявшего, что этот человек для нас находка: он несколько лет плавал в краях, которые мы должны посетить, говорит на всех языках Азии и Океании… владеет многими ремеслами…
— Понятно!.. Уникум![22]
— Бросив беглый взгляд на будущий маршрут, мистер Дик тут же пообещал снабжать нас свежайшим и разнообразнейшим провиантом даже в тех местах, где достать его будто бы невозможно.
— А кстати, какой у нас маршрут?
— Если обойдется без чрезвычайных происшествий — Торресов пролив, Новая Гвинея, Молуккские острова, Целебес, Борнео, Филиппины, а затем — через Тихий океан…
— Мечта!.. Голубая мечта моей жизни.
— И мы ее осуществим, мой друг. Вот увидишь!
Корабль взял курс на север. Он плывет… плывет… Под ним зыбь бесконечного океана, от огненного солнца вода пламенеет словно золото или медь, а за кормой тянется перламутровый след.
— Семнадцать узлов, мистер Гарри! — потирая руки, сообщил капитан, приказав бросить лот[23]. — Через четыре дня будем у Торресова пролива.
Любопытству Тотора не было предела. Он обследовал все закоулки на судне, спускался в трюм, ходил по нижней палубе; забирался в машинное отделение и пытался разобраться в устройстве судовых механизмов. Расспрашивал, восхищался, изумлялся.
За сутки парижанин стал любимцем экипажа: всегда хорошее настроение и острый язык действовали безотказно. Все Тотору нравилось, и в конце концов забылось даже зловещее тринадцатое число. Да и мистер Дик, похоже, больше не внушал ему опасений. И все же!.. Кто знает, не следует ли и в самом деле пристальнее присмотреться к этому человеку?
Коренастый, плечистый, среднего роста, мистер Дик как бы не имел возраста. Выглядел он весьма импозантно[24]. Лет тридцати пяти? Возможно, больше, а может, и меньше. Смуглый, черноволосый, горящие глаза, профиль будто с римской медали, волевой рот. Изысканная речь, осанка, нечто странное, даже пугающее в облике, — внешность этого человека как-то не вязалась с подчиненной должностью стюарда.
