— А у тебя имеется опыт долговременных отношений? — парировал он. — Ты что-нибудь знаешь о них? Думаю, нет. Единственный пример для тебя — это отношения с твоей кузиной и с твоими лошадьми. Ты добилась больших успехов на скачках, Меган. Почему ты сейчас в них не участвуешь?
Она лихорадочно придумывала приемлемый ответ. Такой, в который Хавьер поверил бы. Такой, который убедил бы его в том, что он не заставит ее изменить решение. Если только он не изменит свое.
— Десять лет я мечтала о том, чтобы оказаться в десятке сильнейших, — наконец сказала Меган. — Я устала, и мне надо отдохнуть. Я скучаю по своей кузине. Я хочу помочь Ханне подготовиться к свадьбе. И теперь, когда мой дядя покинул ферму, у меня нет причин избегать этого места. Я правильно поступила, Хавьер, и я не собираюсь возвращаться в Европу. Ни ради тебя, ни ради твоих лошадей. Я не вернусь, поскольку ты собираешься жениться.
В ту же секунду Меган поняла, что это правда. Она не могла вернуться к нему, потому что он женится на другой. Ей было бы невыносимо видеть Хавьера и его жену на скачках или на банкетах, устраиваемых после заездов. Они постоянно сталкивались бы друг с другом. А Хавьер, несомненно, ожидает, что она по-прежнему будет работать с его лошадьми даже после того, как он принесет клятву верности своей молодой жене.
Та жизнь, которую она вела в Европе, была окончена. Там же остались ее друзья. Меган было больно думать об этом, и, хотя она месяц провела на родине, какая-то часть ее все же хотела вернуться. Но это было невозможно.
Эмоции, переполнявшие ее, грозили поднять мятеж. Глаза и горло горели, стало трудно дышать.
Она не заплачет. Тем более перед Хавьером. Сжав зубы и стараясь совладать с собой, Меган повернулась и пошла прочь.
— Почему ты хочешь изменить условия нашего любовного романа? — крикнул он ей вслед.
Поразившись тому, что такой умный человек может быть таким недогадливым, молодая женщина остановилась:
— Ты любишь меня, Хавьер?
Лицо его стало каменным.
— Любовь никогда не была частью нашего соглашения.
— Нашего соглашения? Ты говоришь о наших отношениях как о сделке, скрепленной печатью и подписями?
— Ты хочешь сказать, что любишь меня? — Хавьер произнес это таким тоном, будто сама мысль была для него малопривлекательной, а тот факт, что он ответил вопросом на вопрос, говорил о многом.
Меган поняла, что придется расстаться со своими иллюзиями. Плечи ее опустились.
— Я верила в то, что люблю тебя. Но, кажется, я ошибалась. Ты не тот человек, за которого я тебя принимала, потому что тот человек никогда не позволил бы сплетничать о своей жене, своих детях или о своей возлюбленной. Тебя, возможно, не волнуют слухи, которые будут распускать о твоей невесте или обо мне, но меня они волнуют, и я не желаю подвергать унижению ни себя, ни ее. Повторяю в последний раз: уезжай домой. Пока ты строишь планы женитьбы, тебе здесь нечего делать.
