— Я не могу, Ронни, — повторила она тихо. — О, помоги мне… увези меня куда-нибудь!
— Куда-нибудь? На таком маленьком острове? Где же ты сможешь спрятаться? И в любом случае, ты же только что сказала, что не можешь расторгнуть вашу помолвку.
Она внимательно посмотрела на него глазами, полными слез. На прошлом свидании Ронни сказал, что любит ее. Было ли это правдой?
— Я не смогу расторгнуть помолвку, если мне самой придется оказаться лицом к лицу с ними… то есть с моим дедушкой и Крисом… но убежать я могла бы… — Она замолчала, увидев, что Ронни мрачно нахмурился. Но, заметив выражение ее лица, тот смягчился и улыбнулся ей. Может быть, он согласится с ней? В надежде на это Джуди предложила Ронни найти для нее квартиру в Никозии. Она могла бы там спрятаться и дождаться окончания срока его контракта, а потом они бы вместе уехали в Англию и там поженились. Но Ронни снова нахмурился и покачал головой.
— Ты несовершеннолетняя, — напомнил он. — И в конце концов, дед — твой законный опекун. Если я помогу тебе скрыться от его опеки, меня ждут огромные неприятности. Нет, Джуди, у нас только один выход: ты должна расторгнуть помолвку. Тогда ты объяснишь деду, что встретила другого, а я приеду и поговорю с ним. Если он согласится выдать тебя за меня замуж, мы сможем пожениться здесь.
— Он не разрешит мне расторгнуть помолвку! — чуть ли не закричала Джуди и почувствовала, как у нее будто упало сердце. — Я даже не посмею об этом сказать ему. — Официант принес им напитки, и девушка замолчала, но потом заговорила опять: — Он захочет узнать причину.
— Просто скажи, что ты не любишь этого мужчину.
— Эта причина не подходит. Здесь не вступают в брак по любви. И потом, дедушка захочет узнать, почему я не возражала раньше.
Он посмотрел на нее:
— Ты бы кротко согласилась на этот брак, если бы не встретила меня?
Она кивнула:
— Так принято… и я подчинилась.
— Потому что тебя воспитали в убеждении, что мнение мужчины важнее, что ему надо подчиняться. Этого бы не случилось, если бы ты выросла в Англии.
— Но ведь меня воспитали не в Англии, а здесь, поэтому я не могу заставить себя ослушаться дедушку.
Урожденной девушке-киприотке такая мысль даже не пришла бы в голову. Она превыше всего почитала родителей или опекуна: каждое их слово было для нее законом. Джуди чувствовала себя киприоткой, и это было естественно — ведь она почти ничего не помнила о своей жизни в Англии, а потом ее родители трагически погибли.
