В окно постучали. Руслан.
- Ты готова?
- Не знаю.
- Значит, готова,- кивнул Руслан, всучил мне букет и буквально выпихнул из автомобиля. - Ни пуха, ни пера.
- К черту,- буркнула я и отправилась к подъезду. Ох, и за какие грехи тяжкие мне это наказание?
Я поправила волосы. Переложила букет в другую руку и позвонила в дверь. Четкого плана действий не было. Потому при одолении второго пролета было решено пустить в ход все свое дьявольское обаяние, прекрасное чувство юмора, гибкий ум и, конечно же. красоту.
Ксюша открыла дверь. Смерила меня хмурым взглядом. Откуда-то из квартиры доносился отзвук телевизора, смех и отголоски беседы. Видимо, она не одна здесь. Хм, занятно.
- Привет, - мило улыбнулась я (надеюсь, что вышло мило).
Ксению скрестила руки на груди.
- Зачем пришел?
Да как бы тебе сказать... Понимаешь, я тут пару дней назад поменялась со своим бывшим парнем телами. И так, как ты ему видимо дорога (каким-то боком), то он заставил меня прийти сюда и принести извинения. Хотя, если признаться, я бы с огромным удовольствием осталась сидеть дома.
- Извиниться,- и протянула ей цветы.
- Извиняйся,- Ксения забрала букет.
- Понимаешь, Антонина моя давняя подруга. Мы выросли вместе. Прямо, как брат и сестра,- говорить я старалась уверенно. Авось сойдет за правду.- И сейчас у нее в жизни очень сложный период. Она потеряла работу, ее жених изменил ей с другим парнем, и ее выселили из квартиры. Как я мог оставить ее одну без крыши над головой? - и на всякий случай воздела руки к небесам. Ксения посмотрела на меня с сомнением.- Я всего лишь помогал другу, не более. И клянусь,- приложила ладонь к груди,- между нами ничего не было.
Будь я на месте Ксюши, я бы уже послала себя к черту, запустив вслед букетом для верности. Не верю, как говорил Станиславский. Но Ксеня такая Ксеня... я кажется, начинаю понимать, почему Руслан выбрал ее.
- Милая, прости меня за то, что я тебе наговорил. Я вовсе так не думаю. Ты самая замечательная девушка из всех, с которыми я встречался. И мне очень жаль, что я на тебе сорвался. Очень жаль,- я попыталась выдавить скупую слезу, но не получилось. Ну, и ладно.- Прости меня, любимая,- и трагично вздохнула.
Актриса из меня никудышная. Меня не брали даже в детсадовских постановках. А если и брали, то я играла, в основном, елочку или тридцать пятую снежинку с правого края сцены.
Но Ксения ждала именно такого признания: с кучей пафоса, трагедией, присыпленного пудрой романтики и моим 'искренним' сожалением. И конечно, красивого букета. Хоть какой-то от Костюковича толк.
