Здесь, среди моряков и горожан, туристов и обычных жителей, и протекала жизнь семьи Мильян. Однако авария, в которой пострадал Лукас, всего за двадцать минут изменила привычный ход их жизни. У них не было времени подготовиться к худшей из новостей. Во-первых, их сын находился в тяжелом состоянии, во-вторых, ему в грудь впился, раздробив сердце, руль только что подаренного юноше мотоцикла и, в-третьих, им предстояло подготовиться к тому, чтобы выдержать удар, связанный с невероятно сложной операцией по пересадке.
Перед тем как выйти из дома, Хавьер посмотрел в окно. Было семь часов тридцать минут утра. Им следовало спешить. Разбудив Луиса, они быстро собрались и пешком отправились в больницу. Младший сын, которого мать держала за руку, был очень нервным и постоянно тянул ее, мешая идти. Хавьер, бледный, с темными кругами под глазами, двигался очень медленно, держась на некотором расстоянии от жены и сына. Наступающий день снова обещал быть жарким. Не чувствовалось ни малейшего ветерка, воздух казался вязким от зноя, который давал знать о себе уже в эти ранние утренние часы.
В больнице еще не толпились посетители: было слишком рано. Лишь один человек стоял, опираясь на дверной проем. Это был Брэд Мун, тот самый журналист, который разговаривал с родителями Лукаса прошлой ночью. Он уже сторожил Дверь в ожидании последних новостей.
— Good morning! Доброе утро! — поздоровался репортер с родственниками пострадавшего и снова сфотографировал их.
На этот раз родители Лукаса не остановились. Пилар ограничилась тем, что поприветствовала журналиста улыбкой и взмахом руки. На что-то большее у них не хватало духу. В действительности они не знали ничего, о чем можно было бы рассказать. Родственники сами хотели поскорее выяснить, как прошла ночь у прооперированного вчера сына. Луис обернулся и подмигнул репортеру. Молодой длинноволосый человек был ему симпатичен.
Едва ступив на порог больницы, они столкнулись с Орианой, которая только что вошла через отделение неотложной помощи. Было как раз то время, когда медсестра приходила на работу. Она была одета в джинсы и белую рубашку. Глаза девушки были пронзительно-зелеными. Луис оторопел, глядя на Ориану: ему запомнилась черноглазая медсестра. Казалось странным, что глаза девушки поменяли свой цвет.
— Доброе утро, — с улыбкой приветствовала она родных пациента. — Сейчас я переоденусь и выйду к вам. Если хотите, можете пройти прямо в зал ожидания.