В ноябре фильм появился на экранах, и не в трех-пяти копиях, как обычно, а, по утверждению Г. М. Болтянского, в сорока.
Вертов же писал — в восьмидесяти.
В любом случае тираж для того времени — колоссальный.
Работа над первым же фильмом выдвинула перед Вертовым масштабные задачи.
Они оказались ему по плечу.
Не загадка ли опять же?
Он еще только овладевает кинематографическим ремеслом, еще только учится у более опытных — и уже монтирует картину одновременно с тридцатью монтажницами, держа, как профессиональный, с многолетним стажем мастер (или, если уж пользоваться шахматным языком, как гроссмейстер), в памяти последовательность множества нарезанных кусков пленки.
Своим фильмом он сдает всего лишь первый производственный экзамен, и сразу же эта его работа в некоторых отношениях становится не рядовым событием.
Объяснимо ли?
Монтаж «Кинонедели», конечно, пошел впрок.
Он учился у более опытных — тоже не пустяк.
Вертов всю жизнь учился.
И тогда, когда ничего не умел. И тогда, когда вроде бы умел, если не все, то очень многое.
Спустя несколько десятилетий, тогда, когда он уже не снимал картин и учиться вроде бы было необязательно, он запишет в дневнике (16 сентября 1944 г.): «Я все еще учусь. Многие другие не учатся, а учат. Уже все знают».
Но можно ли объяснить столь стремительное прохождение основ кинематографической науки, когда как будто в общем-то случайно подвернувшаяся служба сразу стала не случайным делом всей жизни?..
Оказывается — можно!
Где-то на рубеже двадцать девятого — тридцатого годов (документ сохранился без даты) Вертов составил план то ли доклада, то ли статьи, то ли книги под названием «Вертов и киноки». Может быть, он составил его не для себя, а как подспорье для кого-то, собиравшегося писать о нем.
Этот план отмечает основные этапы и направления его кинематографической деятельности. Однако собственно «кино-работа» стоит в нем вторым пунктом.
А первый звучит так:
«Ритмический монтаж словесно-звукового материала
1) Монтаж слов („Города Азии“).
2) Монтаж шумов („Лесопильный завод“).
3) Проектирование на елово-музыкальных отрывках (Скрябин).
4) Лаборатория слуха».
Сама по себе запись может показаться еще одним примером несомненного чудачества, но несомненность здесь опять же мнимая.
Итак, все началось с «Городов Азии».
А точнее, с того, что не возникало никакой охоты зубрить школьный урок.
В тот раз учитель потребовал выучить назубок названия древнегреческих городов Малой Азии и близлежащих островов.
