И вот сейчас, стоя на пороге, он искал, с чего бы начать разговор. Дженни снова надела очки и уткнулась в учебник. Он почувствовал, что его выставляют за дверь.
— Ну… Как дела в Полеме?
— Нормально, — сказала она, не отрываясь от книги.
— А как Харли?
Последовало продолжительное молчание.
— В последнее время мы что-то совсем не видим его, — сказал Эзра.
— С ним все в порядке. — Дженни перевернула страницу.
Эзра подождал немного, расправил плечи и пошел вниз. Мать он застал на кухне. Она вынимала из сумки продукты.
— Ну? — спросила она.
— Что — ну?
— Ты говорил с Дженни?
— Хм-м-м…
Перл еще не сняла пальто, пучок у нее съехал на шею; засунув руки в карманы, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты же обещал мне. Поклялся, что поговоришь с ней.
— Я не клялся, мама.
— Нет, ты дал священную клятву.
— Обручальное кольцо она еще носит, — сказал он с надеждой.
— Ну и что? — Мать снова занялась продуктами.
— Она не носила бы обручального кольца, если б разошлась с Харли, правда?
— А вдруг она хочет нас обмануть?
— Ну, не знаю. Если она хочет нас обмануть, наверное, надо делать вид, что мы ей верим. Не знаю.
— Всю жизнь люди стараются быть от меня подальше, — сказала Перл. — Даже дети. Мои собственные дети. Стоит мне спросить у Дженни, как дела, и она шарахается от меня, как будто я лезу ей в душу. Ну почему она такая ершистая?
— Может, именно твое мнение для нее самое важное, — заметил Эзра.
— Так я и поверила, — возразила мать, вынимая из сумки коробку яиц.
— Наверно, у меня нет подхода к людям, — сказал Эзра.
— Мне кажется, подойди я к ним слишком близко, они скажут, что я лезу не в свое дело, всем надоедаю… А если я отстранюсь, подумают, будто мне все равно. Видимо, я не усвоил какого-то правила, над которым другие даже не задумываются; наверное, в тот день меня не было в школе. Существует такая едва заметная граница, которую я почему-то никак не могу разглядеть.
— Глупости. Не понимаю, о чем это ты. — Мать подняла на свет яйцо. — Нет, ты посмотри! Из дюжины — четыре треснутых. А два — просто битые. Во что только превратилась лавка братьев Суини!
Эзра подождал, но больше она не сказала ни слова. И он ушел.
Эзра сломал стену между ресторанной кухней и залом, большую часть работы проделал сам, в одну ночь. Сначала как заведенный махал кувалдой, потом отрывал большие куски сухой штукатурки, пока все вокруг не покрылось толстым слоем пыли. Потом он добрался до какого-то сложного переплетения труб и электрических проводов, и, чтобы закончить работу, пришлось вызвать электриков. Он так разворотил все вокруг, что вынужден был на целых четыре дня закрыть ресторан. Убытки были весьма ощутимы.
