— Может, зайдешь к нам поужинать?
— Что? Нет, не могу.
— Эзра часто у нас ужинал, — сказал он, — пока не стал работать в ресторане, потом он уже не мог уходить по вечерам. Мама всегда рада была поставить на стол еще одну тарелку. В любое время. А вот твоя мама редко его отпускала. Она меня не любит.
— Ну…
— Может, все-таки зайдешь?..
Дженни остановилась и неожиданно для себя сказала:
— С удовольствием.
Джосайя нисколько не удивился (зато сама Дженни была потрясена). Промычав что-то, он помчался дальше. Космы черных волос торчали во все стороны. Он провел ее по узкой улочке, потом по незнакомому переулку.
С фасада дом Джосайи был очень похож на их — стандартный кирпичный дом с небольшим палисадником. Но они подошли с другой стороны, где он имел довольно обшарпанный вид из-за посеревшей деревянной пристройки, оказавшейся холодным тамбуром с потрескавшимся линолеумом на полу. Джосайя остановился, снял куртку, взял у Дженни пальто и повесил его вместе с курткой на крючки возле двери.
— Мама! — крикнул он и повел Дженни на кухню. — У нас к ужину гости, мама!
Миссис Пейсон, маленькая пухленькая женщина в темном, землистого цвета, платье, стояла у плиты. Она напомнила Дженни неприметную бурую птичку. Лицо у нее было круглое, гладкое, лоснящееся. Она взглянула на Дженни и улыбнулась. Джосайя так и не догадался их познакомить, и Дженни представилась:
— Дженни Тулл.
— Вот как! Ты не родня Эзре?
— Я его сестра.
— До чего я люблю этого паренька. — Миссис Пейсон сняла с плиты кастрюлю и поставила ее на стол. — Когда его призвали, я плакала горькими слезами. Джосайя тебе говорил? Просто рыдала. Ведь он был мне как сын. Часто приходил к нам… — Она поставила на стол три прибора, а Джосайя разлил в стаканы молоко. — Никогда не забуду, — продолжала миссис Пейсон, — когда умер отец Джосайи, Эзра пришел и долго сидел у нас. Приготовил нам еду, сварил какао. Я ему говорю: «Эзра, мне неловко, что ты здесь с нами, а не дома со своей семьей». А он отвечает: «Ничего, миссис Пейсон, не беспокойтесь».
Когда же это могло быть? — подумала Дженни. Эзра словом не обмолвился о смерти мистера Пейсона.
На ужин были спагетти и салат, а на сладкое — шоколадный торт. Дженни старалась есть поменьше — дома опять придется ужинать, чтобы мама не догадалась; а Джосайя все время просил добавки. Миссис Пейсон только успевала ему подкладывать.
— Посмотреть на него, — сказала она, — не подумаешь, что столько ест, правда? Тощий как жердь. Наверное, мальчик все еще растет. — Она засмеялась, и Джосайя, потупившись, смущенно улыбнулся — худущий, сутулый, неуклюжий мужчина.
