В среду Коди не удалось проводить Эдит: его оставили после уроков в школе; а в четверг — День благодарения, и потом до понедельника у них были каникулы.
В четверг он все утро проторчал на веранде, хотя ноябрьский день выдался сырым и холодным. Глядя в сторону улицы, на которой жила Эдит, он изо всех сил раскачивался в кресле-качалке. На пороге появилась мать, лицо ее раскраснелось от кухонного жара.
— Коди, сынок, — позвала она, — ты здесь замерзнешь, иди поколи мне орехи.
Мать колдовала над скромным праздничным обедом — индюшки не предвиделось, зато на сладкое обещан был пирог. Дом наполняли дразнящие ароматы — пахло пряностями и еще чем-то необычным. Будь у Коди хоть капля надежды увидеть Эдит, он постарался бы задержаться на веранде.
После обеда они сели играть в «Монополию». Обычно дома Коди не разрешалось участвовать в играх из-за его бзика: очень уж ему хотелось выиграть любой ценой. Он всегда стремился к победе, во что бы ли играл, и всегда побеждал. Ему помогала спортивная злость, победа для него действительно была намного важнее, чем для остальных. (Иногда он жульничал, водилось за ним и такое.) Коди хотел непременно быть первым, даже если другие и не подозревали, что участвуют в состязании. Он больше всех съедал арахиса, быстрее всех очищал кукурузный початок, первым дочитывал до конца страницу очередного комикса.
— Уходи, — слышал он, когда приближался к играющим, непринужденно тасуя колоду карт или подбрасывая в руке кости. — Ты же знаешь, мы больше с тобой не играем.
Но в тот день они приняли его. Он старался сдерживать себя. Но стоило ему «купить» гостиницу на самой выгодной клетке — Бордуок, и он уже был не в состоянии совладать с собою.
— Господи, — сказала мать, — как же я могла позабыть! Неужели он тоже играет с нами? — Но она улыбалась. На ней было нарядное платье из голубой шерсти, стянутые в пучок волосы слегка растрепались — она выглядела спокойной и умиротворенной. Она тоже бросила свою фишку (утюг) на Бордуок и промахнулась, а Эзра попал. У него, разумеется, не хватило денег («заплатить за постой»), Коди попытался одолжить ему недостающую сумму, потому что терпеть не мог, когда противники сдавались без боя, и был счастлив, если кто-то брал у него взаймы крупную сумму и продолжал сражаться.
— Нет, сдаюсь. — Эзра по-стариковски беспомощно поднял руку, так что Коди пришлось продолжать партию с Дженни, а потом только с матерью. Они сражались до конца — когда фишка матери очутилась на клетке Бордуок, а «капитала» у нее осталось всего-навсего три доллара. Коди был в восторге.
