–?И в этом вся разница?
–?Только в этом. Ну что, пойдемте?
–?По правде говоря, неохота мне расставаться со своими царскими трофеями. Но надо идти – ничего не поделаешь.
И они ушли.
Приманку долго никто не трогал. Внезапно появилась крохотная мышь – казалось, ей придавало смелости осознание собственного ничтожества. Не церемонясь, она принялась грызть кукурузные зерна. Потом подоспела еще мышь, и еще одна, покуда не собралась целая стая. Солнечный луч, просачиваясь сквозь листву, золотил рассыпанные зерна и обглоданные початки.
То и дело останавливаясь и прислушиваясь, к приманке подползла огромная змея. Спина у нее была тусклая, лишенная блеска, испещренная темными, почти черными ромбами. Голова была плоская, морда тупая, словно срезанная, с двумя углублениями, напоминающими ноздри. От каждого глаза тянулась полоса, заканчивающаяся на шее. Хвост завершался погремушкой, похожей на маленькие четки с роговыми полыми, приплюснутыми косточками, которые при движении их обладательницы издавали тихий, почти неслышный звук, как от трения пергамента.
Змея приползла, увидела мышей, застыла и свилась в кольца, над которыми воздымалась страшная голова, пристально следящая за тем, что происходит вокруг. Черный, ледяной, блестящий взгляд наводил оторопь. Темный, длинный, тонкий, раздвоенный язык то высовывался, то тут же исчезал.
Один из грызунов заметил рептилию, остолбенел, съежился, свернулся в клубочек. Шерстка на нем поднялась дыбом, и он жалобно запищал. Гипноз подействовал.
Несчастная мышь дрожала. Она стала резко дергаться и нелепо подпрыгивать, не удаляясь от змеи, а, наоборот, приближаясь к ней, покуда не оказалась к ней вплотную. Коварный завиток мгновенно развернулся, подобно часовой пружине, вырвавшейся из механизма, и бросился на жертву. Пораженный смертоносным укусом, зверек упал кверху лапками. Через минуту он был уже мертв.
Змея снова развернулась, выпрямилась, разинула огромную, зияющую пасть и стала заглатывать добычу, отчаянно работая челюстями, чтобы лучше проходила довольно крупная пожива...
Насытившись, с чудовищно раздувшимся брюхом, медленно и лениво поползла она искать убежища, пока не достигла шалаша, где свернулась в спираль под деревянной скамейкой и погрузилась в долгий и глубокий сон, дабы переварить содержимое желудка.
Ленита радовалась целый день, вспоминая свои охотничьи подвиги. Она закрывала глаза – и ей виделись секачи, польстившиеся на приманку.
Обед прошел весело.
