И она бросилась в дом. У самой входной двери остановилась. Глупости! Барбоза далеко – она сама видела, как он уезжал.
К этому часу он, должно быть, отъехал на целых две лиги, шесть тысяч саженей, тринадцать тысяч двести метров. Каждую минуту он отдалялся от нее на сто десять метров. Завтра вечером, ровно в десять минут седьмого, он наверняка уже прибудет в Сантус, что в сорока пяти лигах, в трехстах километрах, в трехстах тысячах метров отсюда!
Подавленная, вошла она в дом. Позавтракала без аппетита, к обеду почти не притронулась.
К вечеру, когда заходящее солнце проливало на землю потоки мягкого золотисто-желтого света, а животные, деревья, дома и холмы отбрасывали гигантские тени, Ленита, с болью в груди, тяжело дыша, пошла посидеть под тутовыми деревьями, которые росли над обрывом у полноводного ручья.
Укрывшись в густой листве, она могла обозревать широкие просторы. На бархатной зелени луга резкими пятнами выделялись черные как смоль коровы с белыми пятнами.
Вдали мычал и рыл копытом землю рыжий андалузский бык. Беспокойная отара черноногих овец то там, то сям щипала траву.
У самых ног Лениты, под обрывом, где росли тутовые деревья, широко разливался ручей, образуя неглубокую заводь, устланную белой галькой. Бережок окаймляла узкая полоска редколесья.
Ленита созерцала панораму, отрешенная, рассеянная, погруженная в раздумья. Смотрела она невидящим взглядом. Раздавшееся поблизости неистовое мычание вернуло ее к реальности.
Бык подошел к необычайно жирной корове, вдали от которой паслась ее телка, уже отвыкшая от вымени.
Приблизившись, бык с вожделением обнюхал корове сначала морду, а потом все тело. Он поднял голову, шумно вдыхая воздух. Сладострастно отвисшая губа обнажала беззубые верхние десны. Бык сдавленно заревел.
Тут-то его и услышала Ленита.
Бык полизал коровью вульву шершавым, слюнявым языком. Потом, сопя, с округлившимися, налитыми кровью глазами, непреклонный в яростном вожделении, он поднял передние ноги, забрался на корову и покрыл ее, свесив голову налево и расплющив подгрудок о ее позвоночник.
Корова слегка раздвинула задние ноги, нагнулась и собрала в складки шкуру на боках, чтобы принять семя. Его принятию предшествовали быстро и точно наносимые удары алого клинка.
Впервые Ленита увидела, как крупные животные совершали физиологический акт, посредством которого воспроизводится живая природа.
Обладая возвышенным духом, Ленита сочла это действо не безнравственным и грязным, как это делает лицемерное общество, а величественным и благородным в своей естественной простоте.
