К счастью, хозяйка принесла бекон с яйцами, и его вкус очень быстро избавил меня от воспоминаний об овсянке.
Мы принялись за второй кофейник, когда наконец появился Карнакки. Как всегда, выглядел он безупречно.
— Боюсь, мы начали без вас, — сказал я и налил ему кофе.
— Я уже позавтракал, — заявил Карнакки. — Наша хозяйка была так добра, что позволила мне воспользоваться кухней за полчаса до того, как все в доме проснулись.
— О, так вы жаворонок? — удивился я.
— Сон не доставляет мне удовольствия — слишком уж он похож на смерть.
— Весёленькое заявление для начала дня!
— А вот ещё одно: этой ночью кто-то пытался меня убить.
Мы с Сайленсом онемели.
— Но мне повезло, — продолжил Карнакки, — я люблю, чтобы постель была жёсткой, а наша очаровательная хозяйка в этом отношении не смогла мне угодить.
Покинув ночью ваше общество, я решил изложить события прошедшего дня в своём дневнике. — И Карнакки достал небольшой блокнот в кожаной обложке. — Я веду эти записи, чтобы когда-нибудь выпустить серию книг, в которых подробным образом будет освещена вся моя профессиональная карьера. — Он мельком взглянул на меня. — Естественно, я не собираюсь взваливать эту работу на свои плечи — её выполнит кто-нибудь другой, но упаси меня бог зависеть от чувств какого-нибудь сентиментального биографа.
Итак, только я начал записывать подробности нападения на вагон-ресторан — и как блистательно я его отразил, — в коридоре послышались шаги. Сначала я подумал, что это наша хозяйка проверяет, выключен ли свет, или что там ещё проверяют бережливые хозяйки в этой части страны. Однако, когда шаги приблизились к моей двери, я понял, что это мужчина. Поступь была слишком тяжёлой для женщины, и к тому же я отчётливо слышал скрип кожаных подошв.
Я присел у двери и посмотрел в замочную скважину, но не смог разглядеть ночного гостя: в коридоре было слишком темно. Возможно, это один из постояльцев, которого мы разбудили своим появлением.
— А в гостинице есть ещё приезжие? — поинтересовался я, потому что к завтраку, кроме нас, никто не вышел.
— Кем бы ни был этот человек, — сказал Карнакки, — в скором времени он вышел из гостиницы и направился по улице. Я видел его в окно, но не берусь описать подробно. Могу лишь сказать, что он был в шляпе и с тростью.
Вне всяких сомнений, я заметил ночью того же человека, — выходит, Карнакки принял Холмса за мужчину, проникшего ночью в гостиницу. Исходя из его рассказа, так и было.
